Мало кто помнит сегодня имя Александра Михайловича Перфильева (1895 год, Чита - 1973 год, Мюнхен, ФРГ) - талантливого поэта русского зарубежья
Судьба этого человека - сына русского генерала, есаула, Георгиевского кавалера, поэта, известного журналиста, - могла бы стать сюжетом для увлекательного фильма или захватывающей книги.
И хотя имя поэта сегодня мало известно, есть одна вещь, принадлежащая перу Перфильева, которую знают если не все, то многие. Замечательный романс "О, эти чёрные глаза" написан на слова Александра Перфильева композитором Оскаром Строка в 1928 году (и стал для композитора первым романсом-танго), а в 1930-е годы романс вошёл в репертуар легендарного Петра Лещенко.

"О, эти чёрные глаза"

Был день осенний, и листья грустно опадали.
В последних астрах печаль хрустальная жила.
Грусти тогда с тобою мы не знали.
Ведь мы любили, и для нас весна цвела.

Ах, эти черные глаза
Меня пленили.
Их позабыть нигде нельзя -
Они горят передо мной.
Ах, эти черные глаза
Меня любили.
Куда же скрылись вы теперь,
Кто близок вам другой?

Был день весенний. Всё, расцветая, ликовало.
Сирень синела, будя уснувшие мечты.
Слезы ты безутешно проливала.
Ты не любила, и со мной прощалась ты.

Ах, эти черные глаза
Меня погубят,
Их позабыть нигде нельзя -
Они горят передо мной.
Ах, эти черные глаза,
Кто вас полюбит,
Тот потеряет навсегда
И сердце и покой.

Александр Михайлович Перфильев - из сибирских казаков. Его отец был русским генералом, потомственным военным. Сам Александр закончил Второй кадетский корпус в Петербурге, затем Оренбургское казачье училище. После выпуска служил в Первом Нерчинском полку, в гвардейской Сводно–Казачьей сотне.
Во время Первой мировой за бои в Восточной Пруссии Перфильев был награждён Георгиевским крестом и произведён в чин есаула. За время военных действий несколько раз был ранен, контужен. Революция, гражданская война стали для Перфильева еще и личной трагедией: в 1918 году в красном Петрограде умерли его жена и дочь. Он и сам чудом избежал большевистской пули: год провел в тюрьме. А в 1921 году смог перебраться в Латвию.
В Риге Александр Михайлович поначалу зарабатывал на жизнь казачьим ремеслом - выездкой скаковых лошадей, потом попал в журналистику. Это не было случайностью - еще в 1915 году он начал печататься в "Огоньке", "Солнце России", "Ниве", где появлялись разнообразные произведения Перфильева: стихи, эссе, короткие рассказы, публицистические материалы. И теперь, в Риге, он много пишет для здешних русскоязычных изданий: газет "Рижский Курьер" "Русское слово", "Сегодня", "Маяк", "Русская Жизнь", "Новый Голос", журналов "Наш Огонек", "Новая Нива", "Для Вас". Но журналистика была слишком узка для него: он пишет юмористические рассказы, сочиняет песни и романсы, выпускает сборники своих стихов. В Риге вышло три сборника его стихов. Сам Александр Михайлович весьма скептически относился к собственному поэтическому дару, считал подобную работу "халтурой" и долго не афишировал настоящее имя - скрывался под псевдонимом. В рижских изданиях у Перфильева был не один, а целых три псевдонима: Александр Ли, Шерри–Бренди и Л. Гантимуров.
В Риге произошли перемены и в семейной жизни поэта: его супругой стала 19–летняя Ирина Сабурова - поэтесса, литератор. В 1940 году, после прихода в Ригу Красной Армии, Перфильеву пришлось сделать всё, чтобы не привлекать к себе повторное внимание НКВД. Он порвал с журналистикой, устроился сторожем, развёлся с женой, чтобы не подвергать опасности жизнь её и их сына Олега.
Перипетии Второй мировой войны забросили Перфильева в Германию, где он и остался после войны, стал работать на радиостанции «Свобода». После войны, в Мюнхене, Александр Михайлович встретил и бывшую жену с сыном, которая к тому времени была замужем за бароном фон Розенбергом, бывшим морским офицером русского флота.
В 1960 году умирает после неудачной операции их сын Олег, и только совместная поддержка друг друга помогает Александру Михайловичу и Ирине Евгеньевне пережить горе. В середине 1960-х годов, после смерти барона фон Розенберга, Перфильев и Сабурова продолжают поддерживать друг друга, работают в одних и тех же эмигрантских журналах.
Александр Михайлович скончался в 1973 году, в Мюнхене, в возрасте 78 лет. После его смерти, в 1976 году, Ирина Сабурова опубликовала итоговую книгу стихов первого мужа, названную просто "Стихи". И.Е. Сабурова умерла в 1979 году.

И просто - несколько стихотворений замечательного поэта русского зарубежья Александра Михайловича Перфильева:

Если днем тоскливо мне и глухо -
Ввечеру не закрываю ставни,
И тогда приходит ночь-старуха
Рассказать о были стародавней.

Припадая тихо к изголовью,
Принося с собою лип цветенье,
Нежность небывалую сыновью
Пробуждая трепетною тенью.

А когда рассветный луч забрезжит,
Прикоснувшись неба кистью тонкой,
Оставляет ночь - седая нежить -
Осужденного на жизнь ребенка.

Слова бывают очень разные:
Слова, как блеклая листва...
Слова ненужные и праздные,
Бывают глупые слова.

Слова красивые и звучные,
Слова, где мудрости родник,
Слова поникшие и скучные,
Как раненого сердца крик.

Слова любви, печали, ревности,
Горящие, как фонари,
Давным-давно, с глубокой древности
Их собирали в словари.

Но есть и те, что недосказаны,
Хотелось и не мог сказать -
Они с душой и сердцем связаны,
Их в словаре не отыскать...

Они сто раз не повторяются,
Как будто старое клише,
В одной душе они рождаются,
Чтоб умереть в другой душе.

Те женщины, которых я любил,
И те, что и меня любили тоже...
Я вашу память тем не оскорбил,
Что новую любовь ценил дороже.

Вы не были ни строже, ни верней,
Быть может, ни стыдливей и ни чище,
Но вся любовь и нежность наших дней
В сравненье с вами так бледны и нищи.

И все мечты грядущих перемен,
И новых чувств неотвратимый фатум
Я отдал бы за боль былых измен
С их острым и греховным ароматом.
1929 год.

Все предадут, все отвернутся,
Всё потеряешь навсегда,
И не успеешь оглянуться,
Как отойдут твои года...

И ощутив, что путь твой пройден,
Как будто в несколько минут,
Ты станешь, наконец, свободен
От всех своих житейских пут.

И станут склепом неба своды,
И чёрной пропастью земля
От этой неживой свободы,
Сдавившей горло, как петля.
1953 год.

Александр Михайлович Перфильев (1895-1973) - русский поэт, публицист, литературный критик. Автор нескольких романтических любовных стихотворений, на которые известный композитор Оскар Строк написал танго.

Биография

Родился в семье генерала царской армии Михаила Аполлоновича Перфильева, начальника Первого Нерчинского казачьего полка. Вдохновлённый рассказами о своём предке - казачьем атамане Максиме Перфильеве, сподвижнике Ермака Тимофеевича, Александр поступил в кадетский корпус, где познакомился и сдружился с Георгием Ивановым. Не закончив обучение, перешёл в Оренбургское казачье училище.

По окончании училища служил в Первом Нерчинском полку, которым командовал его отец, а также в гвардейской Сводно-казачьей роте. В годы Первой мировой войны воевал на фронте, несколько раз был ранен. За отвагу награждён георгиевским крестом и произведён в чин есаула.

В 1915 году состоялась первая публикация начинающего поэта. Печатался в журналах «Нива», «Огонёк», «Солнце России». Вскоре после начала Гражданской войны арестован по обвинению в пособничестве контрреволюционным организациям, около года провёл в тюрьме. После освобождения за выкуп, будучи офицером Белой армии, вынужденно скрывался, почти год провёл в скитаниях. В 1921 году после нелегального пересечения границы осел в Латвии, молодой республике пригранично-буферного значения, сформированной из бывших губерний Российской империи. В Советской России у Перфильева остались первая супруга и дочь.

Много лет плодотворно сотрудничал в таких периодических изданиях республики, как «Рижский курьер», «Русское слово», «Новый голос» и «Сегодня» как публицист и лирик, нарочито дистанцируясь от межредакционных дрязг и выяснения отношений между ведущими журналистами конкурирующих изданий и их работодателями в условиях острого идеологического противостояния и интенсивной борьбы за русскоязычного читателя Латвии. Также публиковался в журналах «Наш огонёк», «Наша нива», «Ванька-встанька», «Будильник».

В Риге узнал о смерти жены и ребёнка, после чего женился на дочери рижского чиновника Ирине Сабуровой.

Параллельно с публицистической деятельностью инкогнито писал песни и романсы для эстрадных исполнителей. В частности, авторство таких знаковых песен эстрадной эпохи, как «Ах, эти чёрные глаза», которые исполнял в кабаре-дансинг-ресторане «Альгамбра» и популярном ресторане «Отто Шварц» Пётр Константинович Лещенко под музыку Оскара Строка, принадлежит именно Перфильеву. Несмотря на доказанный факт авторства, среди рижан той поры существовала романтическая легенда о том, что стихи на танго были навеяны самому Оскару Строку в период, когда тот испытывал безответную влюблённость в молоденькую девушку-кассиршу Лени Либман с чёрными глазами божественной красоты.

Псевдонимы

Колоритный псевдоним Перфильева «Л. Гантимуров» объясняется ещё одной фамильной легендой, которую поэт в детстве услышал от отца: атаман Максим Перфильев усыновил прямого потомка эмира и полководца Тимура (Тамерлана) князя Гантимурова, который позже стал зятем казачьего атамана-первопроходца. Другой псевдоним Перфильева, которым тот регулярно подписывал свои поэтические сборники, - Александр Ли. Ещё один творческий псевдоним, Шерри-бренди, - по названию популярного в 1920-30-х годах среди богемы латвийской столицы сладкого алкогольного напитка.

Поэтическое творчество

Первый поэтический сборник, вышедший под псевдонимом Александр Ли, - «Снежная месса» (1925), в нём творчески осмыслена традиционная символистская тематика, которая была введена в поэтический дискурс Александром Блоком.

В предвоенной поэзии актуализированы блоковская, северянинская и гумилёвская тематики, придаётся много внимания аспекту потерянного военно-эмигрантского поколения, поставленного перед необходимостью осознать своё жизненное и духовное предназначения в новых условиях исторического эпохального кризиса. Потребность в отчётливом осознании того, что произошло с разделённым и разобщённым во многих аспектах русским народом, стала доминирующим мотивом поэзии Перфильева на протяжении многих десятилетий творчества. Образ лирического героя - безмолвный и бессильный свидетель крушения беззаботного патриархального устоявшегося мира (актуализация архетипа разрушенного Золотого века), брошенного безжалостными, непонятно чем мотивированными историческими обстоятельствами на произвол судьбы - модель авторского текста представляет собой романтическую манифестацию исповедального поэтического мемуара. Очень часто автор обращается к блоковским реминисценциям и парафразам, однако использует компоненты блоковского поэтического речевого канона как строительный материал для оригинального поэтического летописного текста.

Начальный этап биографии

Александр Перфильев родился в семье высшего военного чина - генерала царской армии Михаила Аполлоновича Перфильева, начальника Первого Нерчинского казачьего полка . С раннего детства мальчик слушал рассказы о своём предке, бесстрашном и благородном казачьем атамане Максиме Перфильеве , сподвижнике сибирского первопроходца Ермака Тимофеевича , который руководил масштабной исследовательской экспедицией в земли Восточной Сибири и Прибайкалья в первой четверти XVII века, в ходе которой ему удалось наладить дипломатические отношения с коренными народами этих территорий. Юного Перфильева, вдохновлённого увлекательными рассказами родителя, чрезвычайно занимала мысль о начале военной карьеры, поэтому он поступил в кадетское училище, где познакомился и сдружился с будущим русским поэтом-эмигрантом Георгием Ивановым , разделявшим творческие искания акмеизма. Несмотря на первоначальную жажду славы на военном поприще, Александр Перфильев не заканчивает кадетское училище, претерпев разочарование в воинских штудиях, зато поступает в Оренбургское казачье училище .

Героизм в ходе Первой мировой войны

После окончания училища Перфильев с удовольствием служит в Первом Нерчинском полку, которым командовал отец, а также в гвардейской Сводно-казачьей роте. Культурно-историческое пространство Оренбурга оказывает положительное воздействие на зарождающиеся литературные устремления будущего поэта, поскольку именно этот топос тесно связан с личностью его прославленного предка-атамана, а также с героикой родного ему казачества. В годы Первой мировой войны он с подлинным бесстрашием и молодецкой горячностью идёт в бой, получает ранение, успешно исцеляется в лазарете, однако через некоторое время следует ещё одно ранение. За проявленную отвагу на поле боя Александр Перфильев получает Георгиевский крест и производится в чин есаула .

Начало творческой деятельности

Накануне войны в 1915 году состоялась первая публикация начинающего поэта. Он успевает отметиться несколькими публикациями в таких литературных периодических изданиях России, как «Нива », «Огонёк», «Солнце России»; редакторы этих журналов в целом оставляют положительные отзывы о молодом авторе. Однако с началом Гражданской войны молодого человека настигает ряд неудач - его арестовывают по обвинении в пособничестве контрреволюционным организациям и около года Перфильев проводит в тюрьме - после освобождения в условиях общей идейной суматохи поэт, будучи военным офицером при Белой армии, вынужден скрываться от новых потенциально возможных попыток задержания и суда. Кстати, само освобождение из заключения состоялось благодаря тому, что Перфильев нашёл деньги для уплаты выкупа. В итоге почти год бесприютных скитаний приводит его в Латвию , молодую республику пригранично-буферного значения, сформированную из бывших губерний Российской империи , где он оседает в 1921 году после нелегального пересечения границы. В Советской России у Перфильева остаются первая супруга и дочь.

Для Александра Перфильева начинается период многолетнего плодотворного сотрудничества в таких периодических изданиях республики, как «Рижский курьер» (редактор Заборовский; главный соперник «Сегодня » на начальном этапе её существования), «Русское слово» (детище предпринимателя Николая Белоцветова, основателя акционерного страхового общества «Саламандра»), «Новый голос» и «Сегодня» (главный редактор Яков Брамс, изначально в работе газеты принимает участие и Николай Бережанский, но вскоре из-за разногласий последний отсоединился). Таким образом, Перфильев создаёт для себя образ независимого публициста и лирика, нарочито дистанцируясь от участия в межредакционных дрязгах и выяснения отношений между ведущими журналистами конкурирующих изданий и их работодателями, которые испытывали друг к другу колоссальную неприязнь в условиях острого идеологического противостояния, подогреваемого интенсивной экономически мотивированной борьбой за русскоязычного читателя Латвии. Также Перфильев публикуется в журналах «Наш огонёк» и «Наша нива»; через некоторое время интерес к нему проявляет юмористическое издание «Ванька-встанька», а следом своё предложение о сотрудничестве высказывает журнал «Будильник».

Создание эстрадных шлягеров

Параллельно со своей публицистической деятельностью Перфильев занимается тем, чем другие условно маститые уважающие себя поэты вряд ли осмелятся заниматься. Инкогнито он пишет песни и романсы для эстрадных исполнителей кафешантанов. В частности, авторство таких знаковых песен эстрадной эпохи, как «Ах, эти чёрные глаза», которые исполнял в Риге в кабаре-дансинг-ресторане «Альгамбра » и популярном ресторане «Отто Шварц » известный эстрадный певец Пётр Константинович Лещенко под музыку Оскара Строка, принадлежит именно Александру Перфильеву, правда, сведения об этом открылись сравнительно недавно. Несмотря на доказанный факт авторства Перфильева, среди рижан той поры существовала романтическая легенда о том, что стихи на танго были навеяны самому Оскару Строку в период, когда тот испытывал безответную влюблённость в молоденькую девушку-кассиршу Лени Либман, которая отличалась своими прелестными чёрными глазами божественной красоты.

Псевдонимы

Обращает на себя внимание колоритный псевдоним Перфильева - Л. Гантимуров; он объясняется ещё одной фамильной легендой, которую маленький Перфильев услышал от отца: атаман Максим Перфильев усыновил прямого потомка эмира и полководца Тимура (Тамерлана) князя Гантимурова, который позже стал зятем казачьего атамана-первопроходца. Другой псевдоним Перфильева, которым тот регулярно подписывал свои поэтические сборники - Александр Ли. Ещё один творческий псевдоним, который избрал для себя поэт-лирик - Шерри-бренди - по названию популярного в 1920 - 30-х годах среди богемы латвийской столицы сладкого алкогольного напитка.

Поэтическое творчество

Первый поэтический сборник, выпущенный Перфильевым под псевдонимом Александр Ли датируется 1925 годом и носит название «Снежная месса»; в нём актуализированы мотивы блоковского мировосприятия, творчески осмыслена традиционная символистская тематика, которая была введена в поэтический дискурс Александром Блоком ; после своей смерти в 1921 году он стал, без преувеличения, сакральной фигурой практически для всех поэтов-эммигрантов начала 1920-х годов.

Основные мотивы предвоенной поэзии, в которой актуализированы блоковская, северянинская и гумилёвская тематики, придаётся много внимания аспекту потерянного военно-эмигрантского поколения, поставленного перед необходимости осознать своё жизненное и духовное предназначения в новых условиях исторического эпохального кризиса. Потребность в отчётливом осознании того, что произошло с разделённым и разобщённым во многих аспектах русским народом, стала доминирующим мотивом поэзии Перфильева на протяжении многих десятилетий его творчества. Образ лирического героя - безмолвный и бессильный свидетель крушения беззаботного патриархального устоявшегося мира (актуализация архетипа разрушенного Золотого века), брошенного безжалостными, непонятно чем мотивированными историческими обстоятельствами на произвол судьбы - модель авторского текста представляет собой романтическую манифестацию исповедального поэтического мемуара. Очень часто автор обращается к блоковским реминисценциям и парафразам , однако он использует компоненты блоковского поэтического речевого канона как строительный материал для выстраивания оригинального поэтического летописного текста.

Второй сборник Перфильева-Ли носит название «Листопад»; он был издан в Риге в 1929 году - здесь отчётливо прослеживается увлечение ранними бунинскими поэтическими ощущениями (в наименовании сборника ясно заявлена аллюзия на одноименное стихотворение Ивана Алексеевича Бунина , который в конце 1920-х годов стал олицетворением поэтической моды практически во всех европейских центрах русской литературной эмиграции). В этом сборнике остро реализованы идеи бесконечного изгнанничества, оставленности и обречённости поэтической личности в чужом и неприязненно настроенном культурно-историческом пространстве. Этот сборник построен на оригинальном восприятии и идейном переосмыслении традиций классической русской лирики. Философское содержание поэзии Перфильева-Ли кажется более фундаментальным, поэтический язык - более насыщенным и богатым. Именно этот сборник Георгий Иванов отметил хвалебным комментарием. Его отличает ярко выраженная проникновенно элегическая тональность, выражающая непередаваемое авторское мироощущение, который испытывает неподдельную человеческую усталость от своей покинутости и эмигрантской судьбы.

Уже под настоящей фамилией Перфильевым был выпущен новый сборник «Ветер с севера» (Рига, 1937 год). В общем и целом, Перифильев придавал большое значение своему поэтическому творчеству, особенно после встречи с Николаем Степановичем Гумилёвым, состоявшейся в Петербурге незадолго до рокового ареста последнего.

Дальнейшая судьба

В июне - июле 1940 года происходит процесс формирования Советской Латвии; по причине закрытия всех рижских русскоязычных печатных изданий, отрицательно относившихся к провозглашению Советской власти в республике, Александр Перфильев оказывается без средств к существованию и вынужден устроится на низкооплачиваемую работу ночным сторожем. В 1941 году начинается период нацистской оккупации - войсковые подразделения вермахта входит в латвийскую столицу 1 июля. Тогда публицистический опыт Перфильева снова оказывается востребованным - в генеральном комиссариате «Латвия» он становится редактором открытых по распоряжению нацистского ведомства культуры журнала «Для вас» и газеты «Двинский вестник », в которой в этот же период сотрудничает известный рижский фельетонист и шаржист Владимир Клопотовский-Лери . В 1942 году в Риге выходит прозаический сборник мемуарно-ностальгической направленности «Человек без воспоминаний».

По понятным причинам Александр Михайлович Перфильев поздней осенью 1944 года с территории Курземе, пока ещё не занятой частями наступавшей Красной армии (участок получил в российской и латвийской историографии название Курземский котёл) эвакуируется из Латвии на корабле в числе многочисленных беженцев и попадает в Берлин .

В 1945 году Перфильев селится в Мюнхене, где редакторы двух юмористических газет сатирической направленности - «Петрушки» и «Сатирикона», памятуя о былой славе и об остром пере Перфильева-публициста, посылают ему предложение о сотрудничестве, которое автор принимает. Через некоторое время на Перфильева обращает внимание газета «Свобода», а вскоре после первых публикаций и очерков Александр Перфильев получает приглашение на радиостанцию «Свобода» . В Мюнхене в 1946 году выходит другой сборник рассказов Перфильева «Когда горит снег», в который помещены печально-ностальгические рассказы, в которых пронзительно актуализирована тематика «утраченного прошлого» и «необретённого будущего». Эта книга может быть признана библиографической редкостью, поскольку о ней не упоминает даже педантичная управительница литературного наследия мужа Ирина Сабурова. Фактически в этом сборнике присутствуют рассказы разных лет жизни, в том числе и ранний рассказ «Ковёр», относящийся ещё к периоду окончания Первой мировой войны. Молодой офицер, являющийся главным героем повествования, проходит службу где-то в среднеазиатском регионе. Как неотступное наваждение преследует его чувство полуболезненной влюблённости в азиатскую девушку Йок. Её образ является офицеру во сне в мучительных непреодолимых кошмарах, в которых - минимум эротичности, но максимум какого-то тягучего фантасмагорического чувства; именно духовная и внешняя странность одичалой Йок тревожит главного героя и не даёт ему покоя.

ВАЛЕНТИН КАТАЕВ
(1897 — 1986)
Валентин Петрович Катаев родился 16 (28 января) 1897 в Одессе. Его отец получил начальное образование в духовной семинарии, затем окончил с серебряной медалью историкофилологический факультет Новороссийского университета. Преподавал в юнкерском и епархиальном училищах Одессы. Младший брат, Евгений, впоследствии стал одним из соавторов прославленных романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Братья Катаевы росли в окружении книг из обширной семейной библиотеки. Писать Катаев начал с девяти лет. Первой публикацией Катаева стало стихотворение «Осень», напечатанное в 1910 в газете «Одесский вестник». Там же в течение двух лет было опубликовано еще 25 стихотворений. Незадолго до начала Первой мировой войны Катаев знакомится с И.А. Буниным, ставшим его первым литературным учителем. В эти же годы начинается дружба Катаева с Юрием Олешей и Эдуардом Багрицким. Образование Катаева из-за участия в Первой мировой и Гражданской войнах, необходимости скрывать сво¸ участие в Белом движении и необходимости физического выживания ограничилось неоконченным гимназическим. В 1915 году Катаев вступил добровольцем в действующую армию. Начал службу под Сморгонью рядовым на артиллерийской батарее, затем произвед¸н в прапорщики. Дважды был ранен и отравлен газами. Летом 1917-го, после ранения в наступлении на румынском фронте, был помещ¸н в госпиталь в Одессе. Награжд¸н двумя Георгиевскими крестами и орденом Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость». С первым офицерским чином получил не передающееся по наследству личное дворянство. По официальной советской версии и собственным воспоминаниям Катаев с весны 1919 года воевал в Красной Армии. Однако некоторые исследователи утверждают, что он на добровольной основе служил в Белой армии генерала А.И. Деникина. Согласно этой версии в 1918 году Катаев вступил в вооруж¸нные силы гетмана Скоропадского. После падения гетмана в декабре 1918 года Катаев в марте 1919 года вступил в Добровольческую армию в чине подпоручика. Артиллеристом служил на бронепоезде «Новороссия», который воевал на два фронта — против петлюровцев и против красных. В начале 1920 Катаев заболел сыпным тифом и был эвакуирован в одесский госпиталь. Позже родные забрали его домой. В 1921 работал в харьковской прессе вместе с Юрием Олешей. В 1922 году переехал в Москву, где с 1923 года начал работать в газете «Гудок», сотрудничал со многими изданиями. Широкую известность получила повесть «Белеет парус одинокий» (1936). В годы Великой Отечественной войны Катаев — военный корреспондент. Огромную популярность принесла писателю повесть «Сын полка». В 1955-1961 он — основатель и главный редактор журнала «Юность». Автор повестей «Маленькая железная дверь в стене» (1964), «Уже написан Вертер» (1979), романа «Алмазный мой венец» (1978). Валентин Катаев писал: «Поэзия — это то, что необходимо присутствует во всех видах литературного творчества. Или, вернее, необходимо должно присутствовать, потому что без поэзии литература уже не литература, а лишь пародия на литературу. Поэзия — это внутренний ритм. Это особое видение мира, это творческое самочувствие, похожее на состояние сомнамбулизма, когда художник подчиняется таинственным, непознаваемым законам воображения, наконец, поэзия — это музыка. Таким образом, можно сказать, что разница между прозой и стихами не так уж велика. Разница чисто формальная. А по сути дела, разницы, собственно, нет. Каждый хороший, подлинный романист, новеллист, драматург — прежде всего поэт». Катаев умер 12 апреля 1986 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
КРЕЙСЕР
Цвела над морем даль сиреневая,
А за морем таился мрак,
Стальным винтом пучину вспенивая,
Он тяжко обогнул маяк.
Чернея контурами башенными,
Проплыл, как призрак, над водой,
С бортами, насеро закрашенными.
Стальной. Спокойный. Боевой.
И были сумерки мистическими,
Когда прожектор в темноте
Кругами шарил электрическими
По черно-стеклянной воде.
И длилась ночь, пальбой встревоженная,
Завороженная тоской,
Холодным ветром замороженная
Над гулкой тишью городской.
Цвела наутро даль сиреневая,
Когда вошел в наш сонный порт
Подбитый крейсер, волны вспенивая,
Слегка склонясь на левый борт.

ПИСЬМО
Зимой по утренней заре
Я шел с твоим письмом в кармане.
По грудь в морозном серебре
Еловый лес стоял в тумане.
Всходило солнце. За бугром
Порозовело небо, стало
Глубоким, чистым, а кругом
Все очарованно молчало.
Я вынимал письмо. С тоской
Смотрел на милый, ломкий почерк
И видел лоб холодный твой
И детских губ упрямый очерк.
Твой голос весело звенел
Из каждой строчки светлым звоном,
А край небес, как жар, горел
За лесом, вьюгой заметенным.
Я шел в каком-то полусне,
В густых сугробах вязли ноги,
И было странно видеть мне
Обозы, кухни на дороге,
Патрули, пушки, лошадей,
Пни, телефонный шнур на елях,
Землянки, возле них людей
В папахах серых и шинелях.
Мне было странно, что война,
Что каждый миг — возможность смерти,
Когда на свете — ты одна
И милый почерк на конверте.
В лесу, среди простых крестов,
Пехота мерно шла рядами,
На острых кончиках штыков
Мигало солнце огоньками.
Над лесом плыл кадильный дым.
В лесу стоял смолистый запах,
И снег был хрупко-голубым
У старых елей в синих лапах.

У ОРУДИЯ
Взлетит зеленой звездочкой ракета
И ярким, лунным светом обольет
Блиндаж, землянку, контуры лафета,
Колеса, щит и, тая, — упадет.
Безлюдье. Тишь. Лишь сонные патрули
Разбудят ночь внезапною стрельбой,
Да им в ответ две-три шальные пули
Со свистом пролетят над головой.
Стою и думаю о ласковом, о милом,
Покинутом на теплых берегах.
Такая тишь, что кровь, струясь по жилам,
Звенит, поет, как музыка, в ушах.
Звенит, поет. И чудится так живо:
Звенят сверчки. Ночь. Звезды. Я один.
Росою налита, благоухает нива.
Прозрачный пар встает со дна лощин,
Я счастлив оттого, что путь идет полями,
И я любим, и в небе Млечный Путь,
И нежно пахнут вашими духами
Моя рука, и волосы, и грудь.

НОЧНОЙ БОЙ
В цепи кричат «ура!». Далеко вправо — бой.
Еловый лес пылает, как солома.
Ночная тишь разбужена пальбой,
Раскатистой, как дальний рокот грома.
Ночной пожар зловещий отблеск льет.
И в шуме боя, четкий и печальный,
Стучит, как швейная машинка, пулемет
И строчит саван погребальный.

РАНЕНИЕ
От взрыва пахнет жженым гребнем.
Лежу в крови. К земле приник.
Протяжно за далеким гребнем
Несется стоголосый крик.
Несут. И вдалеке от боя
Уж я предчувствую вдали —
Тебя, и небо голубое,
И в тихом море корабли.

СОВРЕМЕННИК
Апрель дождем опился в дым,
И в лоск влюблен любой.
— Полжизни за стакан воды!
— Полцарства за любовь!
Что сад — то всадник. Взмылен конь,
Но беглым блеском батарей
Грохочет: «Первое, огонь!» —
Из туч и из очей.
Там юность кинулась в окоп,
Плечом под щит, по колесу,
Пока шрапнель гремела в лоб
И сучья резала в лесу.
И если письмами окрест
Заваливало фронт зимой:
— Полжизни за солдатский крест!
— Полцарства за письмо!
Во вшах, в осколках, в нищете,
С простреленным бедром,
Не со щитом, не на щите, —
Я трижды возвращался в дом.
И, трижды бредом лазарет
Пугая, с койки рвался в бой:
— Полжизни за вишневый цвет!
— Полцарства за покой!
И снова падали тела,
И жизнь теряла вкус и слух,
Опустошенная дотла
Бризантным громом в пух.
И в гром погромов, в перья, в темь,
В дуэли бронепоездов:
— Полжизни за Московский Кремль!
— Полцарства за Ростов!
И — ничего. И — никому.
Пустыня. Холод. Вьюга. Тьма.
Я знаю, сердца не уйму,
Как с рельс, сойду с ума.
Полжизни — раз, четыре, шесть…
Полцарства — шесть — давал обет, —
Ни царств, ни жизней — нет, не счесть,
Ни царств, ни жизней нет…
И только вьюги белый дым,
И только льды в очах любой:
— Полцарства за стакан воды!
— Полжизни за любовь!

АЛЕКСАНДР ПЕРФИЛЬЕВ
(1895-1973)
Талантливый поэт прозаик, публицист русского зарубежья Александр Михайлович Перфильев — из сибирских казаков. Его отец был русским генералом, потомственным военным. Сам Александр начал учиться во Втором кадетском корпусе в Петербурге, но прервал учение, отправившись вместе с отцом в научную экспедицию известного путешественника Козлова в Центральную Азию. Впоследствии окончил Оренбургское казачье училище, и служил в Первом Нерчинском полку. Во время Первой мировой войны был несколько раз ранен и контужен, награжден за взятие фольварка Поешмень в Восточной Пруссии в конном строю Георгиевским оружием. В конце войны есаул Перфильев был награжден Георгиевским крестом. В 1915 году он начал печататься в «Огоньке», «Солнце России», «Ниве». Революция, гражданская война стали для Перфильева еще и личной трагедией: в 1918 году Петрограде умерли его жена и дочь. Он и сам год провел в тюрьме. А в 1921 году смог перебраться в Латвию. В Риге Александр Михайлович поначалу зарабатывал на жизнь казачьим ремеслом — выездкой скаковых лошадей, потом попал в журналистику. Он много пишет для газет «Рижский Курьер,» «Русское слово», «Сегодня», «Маяк», «Русская Жизнь», «Новый Голос», журналов «Наш Огонек», «Новая Нива», «Для Вас». Сочиняет юмористические рассказы, песни и романсы. Замечательный романс «О, эти чёрные глаза» написан на слова Александра Перфильева композитором Оскаром Строком в 1928 году. А в 1930-е годы романс вошёл в репертуар легендарного Петра Лещенко. В рижских изданиях у Перфильева было три псевдонима: Александр Ли, Шерри-Бренди и Л. Гантимуров. С 1925 по 1937 год вышли три сборника его стихов «Снежная месса», «Листопад» и «Ветер с Севера». Во всех его произведениях три главных темы: любовь, смерть и Россия, но поэзия Перфильева — всегда глубоко пессимистична. Половина его стихов помечена в подлиннике: «Ночь. Тоска. Одиночество.» В Риге произошли перемены и в семейной жизни поэта: его супругой стала 19-летняя Ирина Сабурова — поэтесса, литератор. В 1940 году после прихода в Ригу Красной Армии, Перфильеву пришлось сделать всё, чтобы не привлекать к себе внимание НКВД. Он порвал с журналистикой, устроился сторожем, развёлся с женой, чтобы не подвергать опасности жизнь её и их сына Олега. После войны Перфильев жил в Германии, и работал на радиостанции «Свобода». В Мюнхене Александр Михайлович встретил бывшую жену с сыном. В 1960 году умирает после неудачной операции их сын Олег. Перфильев и Сабурова поддерживают друг друга, работают в одних и тех же эмигрантских журналах. Александр Михайлович скончался в 1973 году, в Мюнхене, в возрасте 78 лет. После его смерти, в 1976 году, Ирина Сабурова опубликовала итоговую книгу стихов Перфильева, названную просто: «Стихи».

О, ЭТИ ЧЕРНЫЕ ГЛАЗА
Был день осенний,
и листья грустно опадали.
В последних астрах
печаль хрустальная жила.
Грусти тогда с тобою мы не знали.
Ведь мы любили, и для нас весна цвела.
Ах, эти черные глаза
Меня пленили.
Их позабыть нигде нельзя —
Они горят передо мной.
Ах, эти черные глаза
Меня любили.
Куда же скрылись вы теперь,
Кто близок вам другой?
Был день весенний.
Всё, расцветая, ликовало.
Сирень синела, будя уснувшие мечты.
Слёзы ты безутешно проливала.
Ты не любила, и со мной прощалась ты.
Ах, эти черные глаза
Меня погубят,
Их позабыть нигде нельзя —
Они горят передо мной.
Ах, эти черные глаза,
Кто вас полюбит,
Тот потеряет навсегда
И сердце и покой.

КАЗАЧЬЯ ПЕСНЯ
Виктору Иванову
Топают подковушки, мнут траву несмятую,
Горечью полынною пахнут степь и даль…
Ты меня, любимая, в тихий час заката
Провожала из дому, затаив печаль.
Навеки запомнил я хату с вишней белою,
Где сдержал я поводом на маху коня,
Как пожал дрожащую руку загорелую,
И в поход отправился, слов не пророня.
Не щеми ты сердце, да горечью отравой,
Сотня в степь втянулася,
справа по шести…
Под казачью песню, за казачьей славой
Топают подковушки… Милая, прости!

БЕССМЫСЛИЦА
Я начал жить в бессмыслицу войны,
Едва лишь возмужал, расправил плечи.
Как будто для того мы рождены,
Чтобы себя и всех кругом калечить!
Вагон товарный заменял нам дом,
Минуты перемирий — полустанки,
Чтобы успеть сходить за кипятком,
Съесть корку хлеба, просушить портянки…
Любовь, роняя угольки тепла,
Дымила, тлела… и не разгоралась,
Вслед за войной война другая шла…
Жизнь кончилась. Бессмыслица осталась.
***
Седое, старое, в метелях Рождество,
Такое милое, как елочные свечи…
Далекой радостью пахнуло от него
И легче груз, упавший нам на плечи…
Хоть новых радостей
не видим мы предтечи —
Звезда бумажная нас манит в Вифлеем
И дед рождественский,
и старых сказок речи
Дороже и ценней всех жизненных проблем.
Воспоминанья детства близки всем,
И детских глаз так драгоценны блестки,
Что хочется спросить мучительно — зачем
Сменила жизнь мой прежний Вифлеем
На балаганные бумажные подмостки?
***
Случилось это так давно когда-то…
Был разговор необъяснимо груб,
И вдруг мой лоб смущенно виновато
Ты обожгла прикосновеньем губ.
И сразу в сердце что-то оборвалось,
И в ту минуту ясно стало мне,
Что ты нарочно в чем-то сознавалась,
В какой то не своей вине.
Все это было так давно когда-то:
Воспоминанья стерлись, может быть, —
Но то, что ты совсем не виновата —
Я не могу тебе простить.
***
Так любили мы в годы военные —
Хуже, чем какой-нибудь пёс —
Посмотрел, опрокинул в сено,
Отвернулся, в седло и понёс…
И когда-нибудь разве оглянешься,
Разве вспомнишь про искру тепла?
Передышка, и к новой потянешься,
А потом позабыл, что была…
Сколько было таких погашенных,
Лишь едва загоревшихся глаз!
Так зачем у теперешних спрашивать,
Отчего они мучают нас…

ЛЕБЕДИ ТУОНЕЛА
Памяти Яна Сибелиуса
Бой окончен. Седые волосы
Треплет ветер, и даль темна.
Больше мне не хватает голоса,
И команда уже не слышна.
Рог зовет… Но куда? Не к победе ли?
Нет, он значит — конец борьбе…
Машут крыльями черные лебеди,
Призывая меня к себе…

ТОЧКА
Лишь вчера похоронили Блока,
Расстреляли Гумилева. И
Время как-то сдвинулось, жестоко
Сжав ладони грубые свои.
Лишь вчера стучал по крыше, в двери,
Град двух войн — позора и побед, —
Лишь вчера о вдохновеньи в Йере,
Умирая, написал поэт.
Все года, событья стали ближе,
Воедино слив друзей, врагов…
Между Петербургом и Парижем
Расстоянье в несколько шагов.
Так последняя вместила строчка
Сумму горя, счастья, чепухи,
И торжественно закрыла точка,
Как глаза покойнику — стихи.

(По записи поэта):

«Предполагаемый, но не окончательно решенный эпиграф к сборнику. Вероятно - нет»:

«Пусть розы вянут - это ничего -

Всему цветущему даны живые сроки.

А в этой книжке сердца моего -

Быть может, есть, невянущие строки.»

Ирина Сабурова. Предисловие

«Мой биограф будет очень счастлив,

Будет улыбаться полчаса…»

Н. Гумилев

Биографы и историки литературы действительно очень счастливы, если им удается, иногда через много лет, обнаружить еще одну мелочь из жизни больших поэтов и писателей. Это понятно, конечно. Но мне кажется, что нужно говорить не только о великих. Каждый, средний или малый литератор все же был творцом, «кустарем задушевных строк», по мере своих сил и таланта, и мучился, потому что мучаются все.

Является ли Александр Михайлович Перфильев (ранее - Александр Ли, он же - Шерри-Бренди) поэтом выше или ниже среднего уровня - определять не берусь, потому что я - не литературный критик. Мне выпала только печальная обязанность собрать его литературное наследие, и постараться сохранить его в какой то мере для других. В «Наследии» перепечатаны три его сборника, ставших теперь уже библиографической редкостью, тексты некоторых его песенок, и стихи, написанные за последние несколько десятков лет. «Наследие», напечатанное на ротаторе, всего в 50 экземплярах, разослано по архивам, библиотекам и особо заинтересованным лицам, для, надеюсь, сохранения на будущее. Лучшие, по моему разумению, стихи из этого наследия входят в этот сборник «Стихи». Что касается прозы - рассказов, то выпустить их сборником вряд ли удастся. Большинство были и будут еще напечатаны в газетах и журналах.

Кроме стихов, текстов на музыку, свою и чужую, А. М. Перфильев в течение всей своей жизни написал неисчислимое количество фельетонов в стихах и прозе, но будучи не писателем- юмористом, а газетным фельетонистом, живо откликавшимся на злобу дня. Эти фельетоны вряд ли представляют какой либо интерес впоследствии, хотя в свое время часто бывали очень хлесткими и меткими. Помню, например, одну из его «находок» в составленной им в тридцатых годах «Азбуке»: «Ы» - изреченье Ильича в момент его паралича». Писал он фельетоны и под своим именем, и под различными псевдонимами, из которых наиболее частым был «Шерри-Бренди».

Жизнь и значение всякого литератора - в его произведениях. Везде три главных темы: любовь, смерть и Россия. Можно отметить и некоторый дуализм творчества: в своих фельетонах он был язвительным и метким юмористом, ярко выраженным антикоммунистом, писал остроумно и легко. Эта сторона его творчества совершенно не касалась поэзии - всегда глубоко пессимистической. Половина его стихов помечена в подлиннике: «Ночь. Тоска. Одиночество.»

Но пусть судят другие. Я считаю только, что у него безусловно есть «невянущие строки», которые могут дать кому-нибудь что-нибудь и впоследствии, потому что и любовь, и смерть, и Россия слишком вечные темы.

Рассказать о его жизненном пути тоже больше, кроме меня, некому. Я знала его в течение 48 лет, с 1925 года, когда мы встретились, и я вышла за него замуж (в 1940 году мы официально развелись, но в сущности никогда не расходились по настоящему), была матерью его сына Олега (умершего в 1960 году от последствий ранения на фронте), и бессменным всегдашним другом и поверенной в его сердечных делах в течение всех этих лет - до его смерти в 1973 году.

Александр Михайлович Перфильев, второй сын генерала Михаила Аполлоновича Перфильева, происходил из старого дворянского рода Забайкальского казачьего войска, ведущего свое начало от сподвижника Ермака атамана Перфильева. Он родился 2 октября (п. н. ст.) 1895 года в Чите, и приписан к станице Бокукун. В истории рода значилось, что князь Гантимуров, потомок хана Тимура, женился на дочери атамана Перфильева, и был им усыновлен.

Учиться он начал во Втором кадетском корпусе в Петербурге, но прервал учение, отправившись вместе с отцом в научную экспедицию в Центральную Азию известного путешественника Козлова. Впоследствии кончил Оренбургское казачье училище, и вышел в Первый Нерчинский полк, хотя одно время был в Лейб-Гвардии Сводно-Казачьей сотне; во время Первой мировой войны был несколько раз ранен и контужен, награжден за взятие фольварка Поешмень в Восточной Пруссии в конном строю Георгиевским оружием, и под самый конец войны (уже в чине есаула) - Георгиевским крестом. Во время войны был убит на фронте его брат Николай. Отец погиб во время революции. После революции умерла от «испанки» его первая жена и маленькая дочь.

Уже во время войны он начал печататься и был знаком с литературными кругами в Петрограде. После революции был арестован и провел около года в одиночном заключении, потом скрывался, женился второй раз, был послан для связи с казачьими частями в Белых армиях на юге, и наконец совершенно фантастическим образом, достав соответствующие документы, «оптировал» латвийское гражданство и в начале двадцатых годов выехал с женой в образовавшуюся тогда Балтийскую республику - Латвию, в Ригу.

После объездки лошадей для одного рижского фабриканта,А. Перфильев стал работать в редакции газеты «Рижский курьер», и с тех пор окончательно стал на путь журналиста. Со своей второй женой он развелся вскоре после приезда в Ригу, и она уехала заграницу.

В 1925 году в Риге вышел его первый сборник стихов «Снежная месса». В последующие годы Ал. Мих. был сотрудником, редактором, выпускающим, фельетонистом и корректором в журналах «Огонек», «Новая нива», в газете «Русское слово», в журнале «Для Вас», и наконец в крупнейшей русской газете зарубежья «Сегодня». В Риге вышли еще два его сборника стихов «Листопад» (1929), и «Ветер с Севера» (1937).

Помимо газетно-журнальной работы А. Перфильев был всегда тесно связан с нотными издательствами и артистами малой сцены, которых было тогда немало в Риге. Он писал тексты для нескольких ревю, скетчей, всевозможных музыкальных номеров, и бесчисленное множество русских текстов для наиболее популярных фокстротов, танго и т. п., исполнявшихся или выходивших в нотных издательствах, - как иностранных, так и местных композиторов, из которых крупнейшим (из местных) был Оскар Строк.

Русский текст всех нот, вышедших в издательстве Оскара Строка в Риге, написан Ал. Мих. Перфильевым (несмотря на то, что на них значится: «Слова и музыка Оскара Строка»), в том числе пользовавшиеся почему то невероятной популярностью «О, эти черные глаза». А. Перфильев считал это занятие «халтурой», исключительно ради заработка (очень небольшого, кстати), и поэтому упоминание его, как автора текстов - ниже своего достоинства.

Во время первой советской оккупации Латвии - в 1940–1941 году Ал. Мих. скрывался в качестве ночного сторожа в садоводстве. Во время германской оккупации он редактировал газету, выходившую на русском языке.

В октябре 1944 года он бежал в Берлин, где связался с ген. Красновым, снова надел военную форму, был послан в Италию, попал оттуда в Прагу, и после фантастического бегства из под расстрела очутился в Баварии, где жил одно время в Мюльдорфе, потом в Мюнхене. В Мюнхене он сотрудничал в юмористическом журнале «Петрушка», потом в «Сатириконе», ежемесячном журнале «Свобода», и наконец на радиостанции «Свобода», изредка посылая свои стихи, фельетоны и рассказы в газеты. Скончался он 26 февраля 1973 года.

Вот главные этапы жизни и творчества - а это, мне кажется, и есть самое главное для тех, кто может знать его только по стихам.