В 70-е годы окончательно оформляется идеология народнического движения. Рассматривая крестьянскую общину как ячейку будущего социалистического строя, представители этого движения расходились в путях его построения. Русская радикальная интеллигенция 70-х годов XIX века разделилась по направлениям своих взглядов на три направления: 1) анархистское, 2) пропагандистское, 3) заговорщическое.

Ярким выразителем анархизма был М.А. Бакунин, изложивший его основные принципы в работе «Государственность и анархия». Он считал, что любая, пусть даже самая демократическая, государственная власть есть зло. Он полагал, что государство - это лишь временная историческая форма объединения. Его идеалом было общество, основанное на началах самоуправления и свободной федерации сельских общин и производственных ассоциаций на основе коллективной собственности на орудия труда. Поэтому Бакунин резко выступал против идей завоевания политических свобод, полагая, что надо бороться за социальное равенство людей. Революционер же, по его мнению, должен был сыграть роль искры, которая разожжет пламя народного восстания.

Идеологом пропагандистского направления был П.Л. Лавров. Он разделял тезис Бакунина, что революция вспыхнет именно в деревне. Однако готовность к ней крестьянства он отрицал. Поэтому он говорил, что задача революционера вести планомерную пропагандистскую работу среди народа. Лавров также говорил и о том, что к революции не готова и интеллигенция, которая сама должна пройти необходимую подготовку, прежде чем начать пропаганду социалистических идей среди крестьянства. Обоснованию этих идей была посвящена его знаменитая книга «Исторические письма», ставшая очень популярной у молодежи того времени. В начале 70-х годов Москве и Петербурге стали возникать кружки, носившие пропагандистско-просветительский характер. Среди них выделялись «кружок чайковцев», основанный студентом петербургского университета Николаем Чайковским, «Большое общество пропаганды», основанное Марком Натансоном и Софьей Перовской, кружок студента-технолога Александра Долгушина.

ХОЖДЕНИЕ В НАРОД

В 1873-1874 годах XIX века под влиянием идей Лаврова возникло массовое «хождение в народ». Сотни юношей и девушек пошли в деревню в качестве учителей, врачей, чернорабочих и т.п. Их целью было жить среди народа и пропагандировать свои идеалы. Одни шли поднимать народ на бунт, другие мирно пропагандировали социалистические идеалы. Однако крестьянин оказался невосприимчив к этой пропаганде, а появление в деревнях странных молодых людей вызвало подозрение местных властей. Вскоре начались массовые аресты пропагандистов. В 1877 и 1878 гг. над ними состоялись громкие судебные процессы - «Процесс 50-ти» (1877) и «Процесс 193-х» (1877-1878). Причем в результате судебных разбирательств многие обвиняемые были оправданы, в том числе будущие цареубийцы Андрей Желябов и Софья Перовская.

ЗАГОВОРЩИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Идеологом заговорщического направления был П.Н. Ткачев. Он полагал, что революция в России может осуществиться только путем заговора, т.е. захвата власти небольшой группой революционеров. Ткачев писал о том, что самодержавие в России не имеет социальной опоры в народных массах, является «колоссом на глиняных ногах» и поэтому легко может быть свергнуто путем заговора и тактики террора. «Не готовить революцию, а делать ее» - таков был его основной тезис. Для осуществления этих целей необходима сплоченная и хорошо законспирированная организация. Эти идеи впоследствии нашли свое воплощение в деятельности «Народной воли»

«ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ». «НАРОДНАЯ ВОЛЯ».

Неудачи пропагандистской кампании народников в 1870-х гг. вновь заставили революционеров обратиться к радикальным средствам борьбы- создать централизованную организацию и разработать программу действий. Такая организация, получившая название «Земля и воля», была создана в 1876 году. Ее учредителями были Г.В. Плеханов, Марк и Ольга Натансоны, О. Аптекман. Вскоре в нее вступили Вера Фигнер, Софья Перовская, Лев Тихомиров, Сергей Кравчинский (известный как писатель Степняк-Кравчинский). Новая организация заявила о себе политической демонстрацией 6 декабря 1876 года в Петербурге, на площади у Казанского собора, где Плеханов произнес страстную речь о необходимости борьбы с деспотизмом.

В отличие от прежних народнических кружков, это была четко организованная и хорошо законспирированная организация, руководил которой «Центр», составлявший ее ядро. Все остальные члены были разбиты на группы из пяти человек по характеру деятельности, причем каждый состоявший в пятерке знал только ее членов. Так, наиболее многочисленными были группы «деревенщиков», которые вели работу в деревне. Организация издавала и нелегальные газеты - «Земля и воля» и «Листок «Земли и воли».

Программа «Земли и воли» предусматривала передачу всей земли крестьянам на правах общинного пользования, свободу слова, печати, собраний и создания производственных земледельческих и промышленных коммун. Главным тактическим средством борьбы была избрана пропаганда среди крестьянства и рабочих. Однако вскоре среди руководящего звена «Земли и воли» возникли разногласия по тактическим вопросам. В руководстве организации выдвинулась значительная группа сторонников признания террора как средства политической борьбы.

Ключевым моментом в истории российского терроризма стало покушение на петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова, совершенное 24 января 1878 года Верой Засулич. Однако суд присяжных оправдал революционерку, которая была немедленно освобождена из-под стражи. Оправдательный приговор вселил в революционеров надежду на то, что они могут рассчитывать на сочувствие общества.

Террористические акты стали следовать один за другим. 4 августа 1878 года средь бела дня на Михайловской площади в Петербурге С. Кравчинским был заколот кинжалом шеф жандармов генерал-адъютант Н. Мезенцов. Наконец, 2 апреля 1879 года «землеволец» А. Соловьев стрелял в царя на Дворцовой площади, однако ни один из его пяти выстрелов не достиг цели. Террорист был схвачен и вскоре повешен. После этого покушения Россия по распоряжению царя была разделена на шесть генерал-губернаторств с предоставлением генерал-губернаторам чрезвычайных прав вплоть до утверждения смертных приговоров.

Раскол внутри «Земли и воли» усиливался. Многие ее члены решительно выступали против террора, полагая, что он приведет к усилению репрессий и погубит дело пропаганды. В итоге было найдено компромиссное решение: организация не поддерживает террориста, но отдельные ее члены могут оказывать ему содействие как частные лица. Расхождения в подходах к тактическим средствам борьбы вызвали необходимость созыва съезда, который состоялся 18-24 июня 1879 года в г. Воронеже. Спорящие стороны поняли несовместимость своих взглядов и договорились о разделе организации на «Черный передел» во главе с Г. Плехановым, стоявший на прежних позициях пропаганды, и «Народную волю» во главе с исполнительным комитетом, поставившую своей целью захват власти террористическим путем. В эту организацию вошло большинство членов «Земли и воли», а среди ее руководителей выделились А. Михайлов, А. Желябов, В. Фигнер, М. Фроленко, Н. Морозов, С. Перовская, С.Н. Халтурин.

Главным делом руководства партии стало убийство Александра II, которому был вынесен смертный приговор. На царя началась настоящая охота. 19 ноября 1879 года прогремел взрыв царского поезда под Москвой при возвращении императора из Крыма. 5 февраля 1880 года произошло новое дерзкое покушение - взрыв в Зимнем дворце, осуществленный С. Халтуриным. Ему удалось устроиться на работу во дворец столяром и поселиться в одном из подвальных помещений, расположенном под царской столовой. Халтурин сумел в несколько приемов пронести динамит в свою комнату, рассчитывая осуществить взрыв в тот момент, когда Александр II будет находиться в столовой. Но царь в этот день опоздал к обеду. При взрыве были убиты и ранены несколько десятков солдат охраны.

«ДИКТАТУРА СЕРДЦА»

Взрыв в Зимнем дворце заставил власти принять неординарные меры. Правительство стало искать поддержку в обществе с целью изоляции радикалов. Для борьбы с революционерами была образована Верховная распорядительная комиссия во главе с популярным и авторитетным в то время генералом М.Т. Лорис-Меликовым, фактически получившим диктаторские полномочия. Он принял суровые меры для борьбы с революционно-террористическим движением, в то же время проводя политику сближения правительства с «благонамеренными» кругами русского общества. Так, при нем в 1880 году было упразднено Третье Отделение Собственной его императорского величества канцелярии. Полицейские функции были теперь сосредоточены в департаменте полиции, образованном в составе Министерства внутренних дел. Лорис-Меликов стал приобретать популярность в либеральных кругах, став в конце 1880 года министром внутренних дел. В начале 1881 года он подготовил проект привлечения представителей земств к участию в обсуждении необходимых для России преобразований (этот проект иногда называют «конституцией» Лорис-Меликова), одобренный Александром II.

Александр II : «Одобряю основную мысль относительно пользы и своевременности привлечения местных деятелей к совещательному участию в изготовлении центральными учреждениями законопроектов».

П.А. Валуев : «Утром Государь прислал за мной, чтобы передать проект объявления, составленный в министерстве внутренних дел, с поручением сказать о нем мое мнение и, если я не буду иметь возражений, созвать Совет Министров на среду 4-го числа. Я давно, очень давно не видел Государя в таком добром духе и даже на вид таким здоровым и добрым. В 3-м часу я был у гр. Лорис-Меликова (чтобы его предупредить, что я возвратил проект Государю без замечаний), когда раздались роковые взрывы».

Александр II - княгине Юрьевской : «Дело сделано, я только что подписал манифест («Проект извещения о созыве депутатов от губерний»), он будет обнародован в понедельник утром в газетах. Надеюсь, что он произведет хорошее впечатление. Во всяком случае, Россия увидит, что я дал все, что возможно, и узнает, что я это сделал благодаря тебе».

Кн.Юрьевская - Александру II : «Ходят ужасные слухи. Надо подождать».

ЦАРЕУБИЙСТВО

Однако исполнительный комитет «Народной воли» продолжал готовить цареубийство. Тщательно проследив маршруты царских выездов, народовольцы по возможному пути следования самодержца, на Малой Садовой улице, сняли лавку для торговли сыром. Из помещения лавки был сделан подкоп под мостовую и заложена мина. Неожиданный арест одного из лидеров партии А. Желябова в конце февраля 1881 г. заставил ускорить подготовку покушения, руководство которым взяла на себя С. Перовская. Разрабатывался еще один вариант: были срочно изготовлены ручные снаряды на тот случай, если Александр II проследует по другому маршруту -по набережной Екатерининского канала. Там его ждали бы метальщики с ручными бомбами.

1 марта 1881 года царь поехал по набережной. Взрывом первой бомбы, брошенной Н. Рысаковым, была повреждена царская карета, ранено несколько охранников и прохожих, но Александр II уцелел. Тогда другой метальщик, И. Гриневицкий, подойдя вплотную к царю, бросил ему бомбу под ноги, от взрыва которой оба получили смертельные ранения. Александр II скончался через несколько часов.

А.В. Тырков : «Перовская передала мне потом маленькую подробность о Гриневицком. Прежде чем отправиться на канал, она, Рысаков и Гриневицкий сидели в кондитерской Андреева, помещавшейся на Невском против Гостиного двора, в подвальном этаже, и ждали момента, когда пора будет выходить. Один только Гриневицкий мог спокойно съесть поданную ему порцию. Из кондитерской они пошли врозь и опять встретились уже на канале. Там, проходя мимо Перовской, уже по направлению к роковому месту, он тихонько улыбнулся ей чуть заметной улыбкой. Он не проявил ни тени страха или волнения и шел на смерть с совершенно спокойной душой».

Н. Рысаков : «При встрече с Михаилом (И.Емельяновым) я узнал, что Государь наверное будет в манеже, а стало быть, будет проезжать по Екатерининскому каналу. Вследствие понятной ажитации мы больше ни о чем не толковали. Я, недолго еще посидев, ушел. Михаил как я уже говорил, имел тоже что-то в руках, не помню во что завернутое, а так как вещь в его руках по форме вполне походила на мой снаряд, то я и заключил, что такой же снаряд он получил раньше или позже меня, - я его ожидал в кондитерской минут около 20-ти. ...Идя по Михайловской улице...мы встретили блондинку (Перовскую), которая при виде нас сморкалась в белый платок, что было знаком, что следует идти на Екатерининский канал. Выйдя из кондитерской, я походил по улицам, стараясь быть к 2-м часам на канале, как сказал еще прежде Захар в свидание мое с ним и Михаилом. Около двух часов я был на углу Невского и канала, а до этого времени ходил или по Невскому, или по смежным улицам, чтобы понапрасну не обращать на себя внимание полиции, находящейся по каналу».

Убийство царя не принесло ожидавшихся народовольцами результатов, революции не произошло. Смерть «царя-освободителя» вызвала скорбь в народе, а российское либеральное общество не поддержало террористов, которыми еще недавно восхищалось. Большинство членов исполнительного комитета «Народной воли» было арестовано. По делу «первомартовцев» состоялся судебный процесс, по приговору которого были казнены С. Перовская (первая женщина в России, казненная за политическое преступление), А. Желябов, Н. Кибальчич, изготовивший взрывные устройства, Т. Михайлов и Н. Рысаков.

«Московские ведомости», 29 марта : «Не скроем, что суд, который теперь творится над виновниками цареубийства, производит тяжелое, невыносимое впечатление, потому что он позволяет революционерам выставляться партией, имеющей право на существование, засвидетельствовать о своем торжестве, явиться героями-мучениками. К чему этот парад, который только смущает умы и общественную совесть?.. Суд не может состязаться в живописи, в поэзии своего рода, которую обнаружили Желябов и Кибальчич. Разве можно серьезно утверждать, что все это лишено известного соблазна?»

Александр III : «Я желал бы, чтобы наши господа юристы поняли наконец всю нелепость подобных судов для такого ужасного и неслыханного преступления».

Г. К. Градовский : «В деле 1 марта 1881 г. немало было оснований к замене смертной казни другим тяжким, но все же поправимым наказанием: Желябов был арестован еще до цареубийства, Перовская, Кибальчич, Гельфман и Михайлов не убивали царя, даже Рысаков (бросивший первую бомбу в царскую карету) его не убил; непосредственным убийцей был И. И. Гриневицкий, но он сам погиб от второй бомбы, которая поразила царя».

К 1883 году «Народная воля» была разгромлена, однако отдельные ее фракции еще продолжали свою деятельность. Так, 1 марта 1887 года была предпринята неудачная попытка покушения на нового императора Александра III, явившаяся последним актом борьбы. Дело «вторых первомартовцев» также закончилось пятью виселицами: были казнены П. Андреюшкин, В. Генералов, В. Осипанов, А. Ульянов (старший брат Ульянова-Ленина) и П. Шевырев.

Однако, несмотря на поражение «народовольцев», опыт их борьбы и особенно цареубийство оказали колоссальное влияние на последующий ход революционного движения в России. Деятельность «Народной воли» убедила последующие поколения революционеров, что с ничтожными силами можно реально противостоять репрессивному аппарату могущественной империи, а терроризм стали расценивать как весьма действенное средство борьбы.

АЛЕКСАНДР БЛОК (ПОЭМА «ВОЗМЕЗДИЕ»)

«…Грянул взрыв

С Екатеринина канала,

Россию облаком покрыв.

Всё издалёка предвещало,

Что час свершится роковой,

Что выпадет такая карта…

И этот века час дневной -

Последний - назван первым марта»

134 года назад в Зимнем дворце скончался император Александр II, удостоившийся в истории эпитета «Освободитель». Царь был известен проведением широкомасштабных реформ: он смог снять внешнеэкономическую блокаду, установленную после Крымской войны, и отменить крепостное право.

Впрочем, преобразования Александра II пришлись по душе далеко не всем. В стране росла коррупция, наблюдался полицейский произвол, а экономика считалась расточительной. К концу правления царя протестные настроения распространились среди разных слоев общества, включая интеллигенцию, часть дворянства и армию. Террористы и народовольцы начали охоту на Александра II. 15 лет ему удавалось спастись, пока 1 марта 1881 года удача не изменила ему. Революционер Игнатий Гриневецкий бросил царю под ноги бомбу. Прогремел взрыв. От полученных травм император скончался.

В день гибели монарха сайт вспомнил, как террористы вели охоту на Александра.

Отведенная рука

Первое покушение на жизнь императора случилось 4 апреля 1866 года. Его совершил член возглавляемого Николаем Ишутиным революционного общества «Организация» Дмитрий Каракозов. Он был убежден, что убийство Александра II сможет стать толчком для пробуждения народа к социальной революции в стране.

Преследуя свою цель, Каракозов прибыл в Петербург весной 1866 года. Он поселился в Знаменской гостинице и стал выжидать удобного момента для совершения преступления. 4 апреля император после прогулки со своим племянником герцогом Лейхтенбергским и племянницей принцессой Баденской садились в коляску у Летнего сада. Каракозов, затесавшийся в толпе, выстрелил в Александра II, но промахнулся. По руке террориста в момент выстрела ударил крестьянин Осип Комиссаров. За это он был впоследствии возведен потомственное дворянство и удостоен большого количества наград. Каракозова же поймали и заключили в Петропавловскую крепость.

Накануне своего покушения на царя террорист распространил прокламацию «Друзьям-рабочим!». В ней революционер объяснил причины своего поступка так: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел — я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу — русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось — им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…»

По делу о покушении на царя осудили 35 человек, большинство из которых отправились на каторгу. Каракозова повесили в сентябре 1866 года на Смоленском поле на Васильевском острове в Петербурге. К повешению приговорили и главу «Организации» Николая Ишутина. Ему забросили петлю на шею и в этот момент объявили о помиловании. Ишутин не смог выдержать этого и впоследствии сошел с ума.

Часовня на месте покушения Александра II Фото: Commons.wikimedia.org

На месте покушения на царя была установлена часовня. Её снесли во времена советской власти - в 1930 году.

Убитая лошадь

Значимое покушение на жизнь российского императора произошло в Париже в июне 1867 года. Александру II хотели отомстить за подавление польского восстания 1863 года, после которого казнили 128 человек, еще 800 отправили на каторгу.

6 июня царь возвращался в открытой карете с детьми и Наполеоном III после военного смотра на ипподроме. В районе Булонского леса из толпы вышел деятель польского национально-освободительного движения Антон Березовский и сделал несколько выстрелов в Александра II. Пули от российского царя отвел офицер из охраны французского императора, вовремя ударивший преступника по руке. В итоге нападавший убил своими выстрелами только лошадь.

Березовский не ожидал, что пистолет, из которого он собирался расстрелять Александра II, разорвется у него в руке. Отчасти благодаря этому толпа задержала преступника. Сам деятель польского национально-освобительного движения объяснил свой поступок так: «Я сознаюсь, что выстрелил сегодня в императора во время его возвращения со смотра, две недели тому назад у меня родилась мысль цареубийства, впрочем, вернее, я питал эту мысль с тех пор, как начал себя сознавать, имея в виду освобождение родины».

В июле Березовского сослали в Новую Каледонию, где он прожил до самой смерти.

Портрет царя Александра II в шинели и фуражке кавалергардкого лейб-гвардии полка около 1865 г. Фото: Commons.wikimedia.org

Пять неточных выстрелов

Следующее громкое покушение на жизнь царя случилось спустя 12 лет после парижского нападения. Учитель и член общества «Земля и воля» Александр Соловьев 2 апреля 1878 года подстерег Александра II во время его утренней прогулки в окрестностях Зимнего дворца. Нападавший сумел произвести пять выстрелов, притом, что перед двумя последними залпами он получил серьезный удар оголенной шашкой по спине. Ни одна пуля в Александра II не попала.

Соловьев был задержан. По его делу провели очень тщательное расследование. На нем нападавший заявил: «Идея покушения на жизнь Его Величества возникла у меня после знакомства с учением социалистов-революционеров. Я принадлежу к российской секции этой партии, которая считает, что большинство страдает ради того, чтобы меньшинство пользовалось плодами народного труда и всеми благами цивилизации, недоступными большинству».

Соловьева повесили 28 мая 1879 года на том же месте, что и Каракозова, после чего похоронили на острове Голодай.

Взорванный поезд

Осенью этого же года члены новообразованной организации «Народная воля» решили подорвать поезд, на котором Александр II возвращался из Крыма. Для этого первая группа народовольцев отправилась в Одессу. Один из участников заговора - Михаил Фроленко - устроился железнодорожным сторожем в 14 км от города. Его новая должность позволила незаметно заложить мину. Но в последний момент стало царский поезд изменил маршрут.

Народовольцы были готовы к такому развитию событий. В начале ноября 1879 года в Александровск отправили революционера Александра Желябова, который представился там Черемисовым. Он купил участок рядом с железной дорогой под предлогом строительства кожевенного завода. Желябов, который работал под покровом темноты, сумел просверлить дыру под путями и заложить туда бомбу. 18 ноября, когда поезд поравнялся с народовольцем, он попытался привести мину в действие, но взрыва не случилось, поскольку электрическая цепь имела неисправность.

«Народная воля» сформировала для совершения убийства царя и третью группу, которой руководила Софья Перовская. Она должна была заложить бомбу на путях рядом с Москвой. Эта группа потерпела неудачу из-за случайности. Царский поезд следовал двумя составами: в первом везли багаж, а во втором императора и его семью. В Харькове из-за неисправности багажного поезда первым пустили состав Александра II. Террористы в итоге подорвали только грузовой поезд. Никто из монаршей семьи не пострадал.

Динамит под столовой

Уже к 5 февраля 1880 года представители «Народной воли» подготовили новое покушение на Александра II, которого презирали за репрессивные меры, плохие реформы и глушение демократической оппозиции.

Степан Халтурин. Фото: Commons.wikimedia.org

Софья Перовская, отвечавшая за подрыв царского поезда под Москвой, через своих знакомых узнала, что в Зимнем дворце ремонтируют подвалы. В число помещений, которые подлежат работам, входил и винный погреб, находящийся точно под царской столовой. Сюда и было решено заложить бомбу.

«Столяр» Степан Халтурин устроился на работу во дворец и ночами перетаскивал в нужное место мешки с динамитом. Он даже остался однажды с царем один на один, когда ремонтировал его кабинет, но не сумел убить его, поскольку император был вежлив и обходителен с рабочими.

Перовская узнала, что на 5 февраля у царя назначен торжественный ужин. В 18.20 было принято подорвать динамит, но и в этот раз Александр II не был убит. Прием сместился на полчаса из-за задержки принца Гессенского, который также являлся членом императорской семьи. Взрыв же застал царя неподалеку от комнаты охраны. В итоге никто из высокопоставленных особ не пострадал, но были убиты 10 и ранены 80 солдат.

Бомба под ноги

Перед покушением в марте 1881 года, в ходе которого был убит Александр II, царя предупреждали о серьезных намерениях народовольцев, но император ответил, что находится под божественной защитой, которая помогла пережить ему уже несколько нападений.

Представители «Народной воли» задумали заложить бомбу под проезжей частью на Малой Садовой улице. Если бы мина не сработала, то четверо народовольцев, находящихся на улице, должны были бросить в карету императора бомбы. В случае если Александр II будет еще жив, Желябов должен будет зарезать царя.

Покушение на жизнь царя. Фото: Commons.wikimedia.org

Многих заговорщиков удалось разоблачить в преддверии покушения. После задержания Желябова, народовольцы решили перейти к решительным действиям.

1 марта 1881 года Александр II отправился из Зимнего дворца в Манеж в сопровождении небольшой охраны. После встречи царь отправился обратно через Екатерининский канал. Это не входило в планы заговорщиков, поэтому в спешном порядке было решено, что четыре народовольца встанут вдоль канала, а после сигнала Софьи Перовской будут бросать бомбы в карету.

Первый взрыв не затронул царя, но карета остановилась. Александр II не был предусмотрителен и захотел увидеть схваченного преступника. Когда царь подошел к бросившему первую бомбу Рысакову, незамеченный охранниками народоволец Игнатий Гриневецкий кинул в ноги царю вторую бомбу. Прогремел взрыв. Из раздробленных ног императора шла кровь. Он пожелал умереть в Зимнем дворце, куда его и отвезли.

Смертельные травмы также получил и Гриневецкий. Позже задержали основным участников заговора, включая Софью Перовскую. Участники «Народной Воли» были повешены 3 апреля 1881 года.

Император Александр II на смертном одре. Фотография С. Левицкого. Фото:

3 апреля (старый стиль) 1881 года пятеро народовольцев - организаторов и исполнителей убийства Царя-Освободителя Александра II, при большом стечении народа были повешены на Семеновском плацу Санкт-Петербурга. Показательная экзекуция над С.Перовской, А.Желябовым, Н.Рысаковым, А.Кибальчичем и Т.Михайловым, стоявшими на эшафоте в длинных черных халатах и с табличками на груди «цареубийца», стала последней в России публичной смертной казнью.

Все террористы были довольно молодыми людьми. Андрею Желябову, сыну крепостного крестьянина, старшему из всех казненных, было 30 лет. Софье Перовской, дочери бывшего петербургского губернатора - 27. Столько же было и Николаю Кибальчичу - сыну священника и талантливому изобретателю. Рабочему Тимофею Михайлову было всего 22 года, а мещанину Николаю Рысакову, сдавшему на следствии своих сообщников - только 20 лет. Помимо этой пятерки к смертной казни также была приговорена и 27-летняя Геся Гельфман, но приговор был заменен бессрочной каторгой, так как террористка оказалась беременной, а согласно действовавшим тогда законам, казнить беременных женщин запрещалось ввиду невинности ребенка (практически сразу же после родов революционерка умерла от гнойного воспаления брюшины).

Казни предшествовал публичный судебный процесс, состоявшийся 26-29 марта 1881 г. Стоя перед большим портретом убитого ими Государя, народовольцы пытались доказать обществу, что борьба их была благородна, а цели - нравственными. «Весьма занимательно было выслушать этих несчастных фанатиков, - записал в дневнике военный министр Д.А.Милютин, - спокойно и почти с хвастовством рассказывавших о своих злодейских проделках, как будто о каких-нибудь подвигах и заслугах. Более всех рисовался Желябов; эта личность выдающаяся. Он прочел нам целую лекцию об организации социалистических кружков и развил бы всю теорию социалистов, если б председатель (сенатор Фукс) дал ему волю говорить. Желябов не отпирался в своем руководящем участии в покушениях на цареубийство: и в 1879 году под Александровым, и в подкопе в Малой Садовой, и, наконец, 1 марта на Екатерининском канале. Перовская также выставляла себя с цинизмом деятельною участницей в целом ряде преступных действий; настойчивость и жестокосердие, с которыми она действовала, поражали противоположностью с ее тщедушным и почти скромным видом. Хотя ей 26 лет, но она имеет вид неразвившейся еще девочки. Затем Кибальчич говорил складно, с энергией и обрисовал свою роль в организации заговора - специалиста-техника. (...) Михайлов имел вид простого мастерового и выставлял себя борцом за освобождение рабочего люда от тяжкого гнета капиталистов, покровительствуемых правительством. Еврейка Гельфман говорила бесцветно (...) Наконец, Рысаков, на вид мальчишка, говорил как школьник на экзамене. Очевидно было, что он поддался соблазну по легкомыслию и был послушным исполнителем распоряжений Желябова и Перовской» .


Примерно также оценивал цареубийц и государственный секретарь Е.А.Перетц, по мнению которого Рысаков - «несчастный юноша» и «слепое орудие»; Михайлов - «дурак»; Кибальчич - «очень умный и талантливый, но озлобленный человек»; Желябов - «похож на ловкого приказчика», говорящий «громкие фразы и рисующийся»; Перовская - «должна владеть замечательною силой воли и влиянием на других».

Но наиболее сильное впечатление произвела на присутствовавших блестящая речь прокурора Н.В.Муравьва (будущего министра юстиции).

По словам Муравьева, «судебное следствие, полное потрясающих фактов и страшных подробностей, раскрыло такую мрачную бездну человеческой гибели, такую ужасающую картину извращения всех человеческих чувств и инстинктов» , что судьям «понадобится все мужество и все хладнокровие гражданина, пред которым внезапно открылась зияющая глубокая язва родины, и от которого эта родина ждет первого ближайшего спешного средства для своего исцеления» .

«Совершилось событие неслыханное и невиданное, - продолжал Муравьев, - на нашу долю выпала печальная участь быть современниками и свидетелями преступления, подобного которому не знает история человечества. Великий царь-освободитель, благословляемый миллионами вековых рабов, которым он даровал свободу, Государь, открывший своей обширной стране новые пути к развитию и благоденствию, человек, чья личная кротость и возвышенное благородство помыслов и деяний были хорошо известны всему цивилизованному миру, словом, тот, на ком в течение четверти столетия покоились все лучшие надежды русского народа - пал мученическою смертью на улицах своей столицы, среди белого дня, среди кипящей кругом жизни и верного престолу населения» .

Увидев на лице Желябова глумливую улыбку, прокурор произнес слова, облетевшие всю Россию: «когда люди плачут - Желябовы смеются». Говоря о «Народной воле», Муравьев заметил, что то, что подсудимые величают «пышным названием партии», «закон спокойно называет преступным тайным сообществом, а здравомыслящие, честные, но возмущенные русские люди зовут подпольною бандою, шайкою политических убийц» . Перечислив улики, изобличающие подсудимых и дав развернутые характеристики террористам, прокурор, обращаясь к суду, резюмировал: «Мы не вправе оказывать им ни малейшего снисхождения. (...) Безнадежно суровы и тяжки эти последствия, определяющие ту высшую кару, которая отнимает у преступника самое дорогое из человеческих благ - жизнь. Но она законна, необходима, она должна поразить преступников цареубийства. (...) Она необходима потому, что против цареубийц и крамольников нет другого средства государственной самозащиты. Человеческое правосудие с ужасом останавливается перед их преступлениями и с содроганием убеждается, что тем, кого оно заклеймило, не может быть места среди Божьего мира. Отрицатели веры, бойцы всемирного разрушения и всеобщего дикого безначалия, противники нравственности, беспощадные развратители молодости, всюду несут они свою страшную проповедь бунта и крови, отмечая убийствами свой отвратительный след. Дальше им идти некуда: 1-го марта, они переполнили меру злодейств. Довольно выстрадала из-за них наша родина, которую они запятнали драгоценною царскою кровью, - и в вашем лице Россия свершит над ними свой суд. Да будет же убийство величайшего из монархов последним деянием их земного преступного поприща. Людьми отвергнутые, отечеством проклятые, перед правосудием всевышнего Бога пусть дадут они ответ в своих злодеяниях и потрясенной России возвратят ее мир и спокойствие».


Приговор всем шестерым гласил - смертная казнь через повешение. С просьбами о помиловании обратились лишь Рысаков и Кибальчич, но они были отклонены. И хотя по мнению прокурора Н.В.Муравьева «между истинно честными людьми не найдется и не может найтись ни одного, сколько-нибудь сочувствующего им (цареубийцам) человека» , таковые нашлись. С призывом помиловать террористов и «не противиться злу» к Императору обратились сперва (еще до суда) писатель Л.Н.Толстой, а затем, когда приговор был оглашен, - философ В.С.Соловьев, утверждавший, что того требует христианский идеал русского народа. В связи с этим обер-прокурор Св. Синода К.П.Победоносцев писал Императору Александру III: «Люди так развратились в мыслях, что иные считают возможным избавление осужденных преступников от смертной казни. Уже распространяется между русскими людьми страх, что могут представить Вашему Величеству извращенные мысли и убедить Вас к помилованию преступников. (...) Может ли это случиться? Нет, нет, и тысячу раз нет - этого быть не может, чтобы Вы перед лицом всего народа русского, в такую минуту простили убийц отца Вашего, русского Государя, за кровь которого вся земля (кроме немногих, ослабевших умом и сердцем) требует мщения и громко ропщет, что оно замедляется. Если бы это могло случиться, верьте мне, Государь, это будет принято за грех великий, и поколеблет сердца всех Ваших подданных. Я русский человек, живу посреди русских и знаю, что чувствует народ и чего требует. В эту минуту все жаждут возмездия. Тот из этих злодеев, кто избежит смерти, будет тотчас же строить новые ковы. Ради Бога, Ваше Величество, - да не проникнет в сердце Вам голос лести и мечтательности». «Будьте спокойны, - ответил Государь Победоносцеву, - с подобными предложениями ко мне не посмеет прийти никто, и что все шестеро будут повешены, за это я ручаюсь» .


В пятницу, 3 апреля, в холодное и пасмурное утро, доставленные под охраной полиции и войск на «позорных колесницах» на Семеновский плац, пятеро из шести злоумышленников были казнены. Накануне казни к каждому из осужденных был направлен православный священник, чтобы принять исповедь и напутствовать их. Рысаков и Михайлов охотно приняли пастырей и исповедовались, Кибальчич согласился лишь на «дискуссию» со священником, но от исповеди отказался. Желябов и Перовская категорически отказались от общение с пастырем.

К 9:30 все было кончено. Военный врач запротоколировал смерть, после чего трупы казненных положили в черные гробы и под конвоем отправили на кладбище. Отмечая в дневнике события этого дня, генеральша А.В.Богданович записала: «У нас было много народу, каждый приходил с разными подробностями. Только один человек сказал, что видел людей, им (террористам) выражавший сочувствие, - все в один голос говорят, что толпа жаждала их казни».

Подготовил Андрей Иванов , доктор исторических наук

1 марта 1881 года, т.е. 130 лет назад, был убит император Александр II, оставшийся в истории как Царь-Освободитель и великий реформатор. Неутомимая «Народная воля» привела, наконец, в исполнение свой приговор, после нескольких неудавшихся покушений. В результате последних были убиты и покалечены десятки невинных и совершенно не причастных к власти людей. Но и это не вразумило мечтателей-бомбометателей. Молох «освобождения» предполагал подобные жертвы, и его служители задолго до жестокостей ХХ века были к тому готовы.

Суд над первомартовцами

При знакомстве с материалами о народовольцах, желавших смерти Александру II, поражает не только перевернутость их сознания и уверенность в своей правоте, но и какая-то наивная готовность быть услышанными - сейчас и всеми. Через 11 дней после убийства царя, они (т.наз. Исполнительный комитет «Народной воли») обращаются с манифестом к его сыну (!), императору Александру III, формулируя условия прекращения революционной борьбы с правительством: 1) амнистия всем политическим заключенным; 2) «созыв представителей от всего русского народа для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни». Итак, это попросту был ультиматум. Стоит, однако, прочитать весь текст обращения (см http://reforms-alexander2.narod.ru/A2_and_revolutionists.html) , чтобы почувствовать самовлюбленный и (такова тональность) прямо торжественный характер того безумия, что владело его составителями.

Приведем небольшие отрывки. Вот самое начало: «Ваше Величество! Вполне понимая то тягостное настроение, которое Вы испытываете в настоящую минуту, исполнительный комитет не считает, однако, себя вправе поддаваться чувству естественной деликатности <…>. Есть нечто высшее, чем самые законные чувства человека: это долг перед родной страной, долг, которому гражданин принужден жертвовать и собой, и своими чувствами, и даже чувствами других людей». Нельзя не добавить: и жизнями, не только чувствами. Одним из убитых взрывом первой бомбы, брошенной 1 марта Рысаковым, был проходивший мимо мальчик-разносчик. Перовская должна была видеть это с другой стороны Екатерининского канала, где она стояла как сигнальщица. (В романе Марка Алданова «Истоки» Перовская молит судьбу о спасении мальчика). Еще цитата из того же документа: «Ваше Величество, революционное движение не такое дело, которое зависит от отдельных личностей. Это процесс народного организма, и виселицы <…> так же бессильны спасти отживающий порядок, как крестная смерть Спасителя не спасла развратившийся античный мир от торжества реформирующего христианства». Известно, что Желябов, в своем последнем слове на суде, также говорил о деле, которому отдал жизнь, как о деле Христовом…

С чувством служения высокой цели, с чувством полного права «русские мальчики» конца ХIХ века брались переустраивать мир. Так любивший их Достоевский, так хорошо (через собственную молодость) понимавший всю искренность их заблуждения и так много пекшийся о том, чтобы их прощали за эту искренность, не дожил месяца до 1 марта… - был избавлен от того, чтобы стать свидетелем цареубийства, отцеубийства, предсказанного (можно считать) романом «Братья Карамазовы».

Покушение, приведшее к смерти императора, было шестым по счету. Первым был выстрел Каракозова в Летнем Саду весной 1866 г. Предпоследним - взрыв в Зимнем Дворце в феврале 1880 г., подготовленный Степаном Халтуриным (11 убитых солдат Финляндского полка, 56 искалеченных гвардейцев; царская семья не пострадала). Однажды царь, как настоящий военный, не растерялся при начавшихся выстрелах в него и побежал, специально, зигзагами - в него не попали. С той же выдержкой, он отказался от настояний охраны тут же уехать после первого взрыва на Екатерининском канале. Ему хотелось посмотреть на место взрыва и на схваченного преступника. Царь вышел из поврежденной кареты (погиб казак конвоя, несколько человек были тяжело ранены), наклонился над лежавшим в луже крови умиравшим мальчиком, перекрестил его и пошел вдоль ограды набережной. В этот момент мужчина лет 30 (Гриневицкий), стоявший, прислонясь к решетке, ограждавшей канал, бросил под ноги императора какой-то предмет. Прогремел взрыв, на высоте человеческого роста образовался клубящийся шар дыма, вверх взметнулся столб из снега, дорожного мусора. Когда дым рассеялся, место происшествия оказалось похожим на поле боя. Двадцать человек, истекая кровью, в разных позах лежали на мостовой. Государь оставался недвижим; он опирался руками о землю, спиной - о решетку набережной. Ноги его были совершенно раздроблены, кровь текла очень сильно. «Во дворец, хочу умереть там» - были последние слова императора. Один из народовольцев, Емельянов, также был в это время на канале. Когда Гриневицкий упал, он подскочил к нему, желая узнать, жив ли он и нельзя ли его спасти в суматохе, но было уже поздно. (Гриневицкий умер в тюремной больнице в те же минуты, когда царь скончался во дворце). Тогда Емельянов подошел к царю и помог уложить его в сани - очевидно, только для того, чтобы не вызвать подозрений.

Во дворце умиравшего царя успел причастить, трясущимися от волнения руками, старый протопресвитер Рождественский. Мертвенно-бледный цвет лица свидетельствовал о безнадежном состоянии Государя. По одним воспоминаниям, он находился в совершенно бессознательном состоянии. Однако причастие он принял, и, по другим воспоминаниям, дал знак, что слышит, когда ему сказали: «Ваше Солнышко (двенадцатилетний Ники - А.М.) здесь, Государь» - кивнул веками, посеревшими, покрытыми как бы оспинами от порохового взрыва.

Когда-то, лет шесть или семь до этого, Александр II дал урок мужества и веры собственному внуку. Вот как сам Николай Александрович рассказывал об этом (в передаче баронессы Буксгевден): «Мои родители отсутствовали, а я был на всенощной с моим дедом в маленькой церкви в Александрии (императорская дача в Петергофе - А.М.). <…> Раздался оглушительный раскат грома, … и вдруг я увидел огненный шар, летевший из окна прямо по направлению к голове императора. Шар (это была молния) закружился по полу, потом обогнул паникадило и вылетел через дверь в парк. Мое сердце замерло. Я взглянул на моего деда. Его лицо было совершенно спокойным. Он перекрестился, так же спокойно, как и тогда, когда огненный шар пролетал около нас. Я почувствовал, что это и немужественно, и недостойно так пугаться, как я, я почувствовал, что нужно просто смотреть на то, что произойдет, и верить в Господню милость так, как он, мой дед, это сделал». Теперь император показывал внуку, что порой означает быть императором.

Александра II уговаривали в тот день не покидать дворец. Но он не хотел нарушать заведенный порядок, и в 12-45 отправился на развод караулов в манеже. Побывав затем у кузины, в начале третьего он отбыл обратно в Зимний, подвергся нападению и был привезен во дворец истекающим кровью. Императору не было оказано первой медицинской помощи, не было сделано никакой перевязки; так что кровь выливали потом из саней. В 15-30 его не стало.

Газета «Молва» писала 2 марта 1881 г.: «Погиб порфироносный страдалец. Государь России, стяжавший себе при жизни народное наименование «царя-освободителя», погиб насильственной смертью. Погиб после неисчислимых нравственных страданий, после горького сознания, что его чистейшие намерения… были часто искажены и обращены в тяжкое бремя для того же самого народа, для которого они должны были служить источником счастья и благополучия…»

И вправду, одному лишь Богу известно, что пришлось пережить царю Александру Николаевичу, преодолевая сопротивление многочисленных противников его реформ. Современный биограф императора, Л. Ляшенко, дал такой подзаголовок книге о нем (см. Л. Ляшенко «Александр II», серия ЖЗЛ, М. 2002 г.): «История трех одиночеств» - в каждом из трех периодов жизни своего героя подчеркивая трудность его пути. На фотографии конца 1870-х годов мы видим лицо исстрадавшегося человека. Смотришь на нее и невольно думаешь: «Скоро смерть принесет ему избавление». Увы, нельзя не сказать и о том, что она принесла ему также - избавление от позора.

1 марта 1881 г. в Санкт-Петербург из Москвы возвращался некий церковный служитель, тайно посланный в древнюю столицу самим императором. Он вез архивные документы, относившиеся к коронации Екатерины I. Дело в том, что готовилась коронация Екатерины Михайловны Юрьевской (Долгорукой), связанной любовными узами с Государем с весны 1866 г., родившей от него троих детей и обвенчавшейся с ним в июле 1880 г. - за восемь месяцев до трагического события и чуть позже, чем через сорок дней после кончины законной супруги царя, императрицы Марии Александровны. Венчание совершалось втайне, в небольшой комнате нижнего этажа Большого Царскосельского дворца, у алтаря походной церкви. Наследник, цесаревич Александр Александрович, и его супруга Мария Федоровна, находились в это время в Гапсале (совр. Хаапсалу, Эстония). На вопрос о реакции наследника Александр II ответил, что сам сообщит ему о совершившемся событии, когда тот вернется из Гапсаля. При этом, с чувством полного права, он заметил, что Государь - «единственный судья своим поступкам».

Необходимость общения с Юрьевской (а царь его навязывал) была тяжелейшим нравственным испытанием для всей семьи Романовых. Сама Екатерина Михайловна, поначалу обещавшая цесаревичу Александру, что «не выйдет из своей скромной роли», очень скоро забыла о своем обещании. С историей этих взаимоотношений, изложенной достойно и вполне обстоятельно, можно познакомиться в книге А.Н. Боханова «Романовы. Сердечные тайны» (М. 2000 г., книга заново издавалась).

Великий пост 1881 г. начинался в конце февраля. 1 марта 1881 г. приходилось на воскресенье. В пятницу вся царская семья исповедовалась, по традиции перед исповедью все просили друг у друга прощения. Мария Федоровна с собой не совладала и, при встрече с Юрьевской, ограничилась рукопожатием, но не обняла и прощения не попросила. Царь был взбешен и устроил цесаревне разнос, потребовал от нее соблюдать приличия и «не забываться». Мария же Федоровна во время царской тирады не проронила ни слова, затем подошла к Государю и попросила у него прощения «за то, что обидела его». Царь был тронут до слез и сам попросил прощения у невестки. Обстановка разрядилась. В день причастия, 28 февраля, и это значит, что за день до смерти, монарх сказал своему духовнику Ивану Бажанову: «Я так счастлив сегодня - мои дети простили меня!».

Страшно впасть в руки Бога Живого! Страшно подумать о том, как сгорит перед Ним твое собственное «чувство полного права». Вот и всякое лишнее размышление о судьбе Царя-Освободителя представляется просто оскорбительным, в свете его мученической кончины. Один из современников той эпохи так завершил свои воспоминания об императоре: «Провидение избавило Александра II от позора коронации. Вместо этого он принял мученический венец, который искупил все его слабости и оставил его образ светлым ликом между русскими царями».

Потребуется еще не одно десятилетие, потребуется долгое развращающее действие либеральной и социалистической мечты, потребуется провокация 9 января 1905 года и оскудение монархического чувства в народе, потребуются испытания, которые не будут выдержаны, и тогда злокачественный «процесс народного организма» войдет в свою силу. А пока, в 1880-е и 1890-е годы любовь и верность царю были еще очень сильны. Свидетельство этому построенный на народные деньги - храм Воскресения-Христова-на-Крови.

А. Кузнецов : Несмотря на то, что покушение на Александра II было совершено 1 марта 1881 года, приговор ему «Народная воля» вынесла еще в августе 1779 года. До мартовских событий было совершено еще несколько попыток лишить самодержца жизни, которых он счастливо избежал.

Идейным, рациональным и всяким прочим вдохновителем, организатором убийства царя-освободителя был Андрей Желябов, арестованный за два дня до покушения. Руководство подготовкой и доведения начатого до конца взяла на себя Софья Перовская, его возлюбленная и верная последовательница. Но в последний момент выяснилось, что тот план, который уже достаточно давно осуществлялся, — подкоп под Малой Садовой улицей, местом, где достаточно часто проезжал Александр II, не работает. 1 марта император изменил свой маршрут: заехал к сестре на завтрак в Михайловский дворец и далее последовал по набережной Екатерининского канала.

Видя, что планы царя изменились, Перовская условным сигналом приказала «метальщикам», которые также были предусмотрены в плане Желябова, изменить позицию. Первым бомбу под лошадей кареты императора бросил 19-летний Николай Рысаков. Снаряд не причинил самодержцу серьезных повреждений: он вышел из полуразрушенной кареты, наклонился к смертельно раненому мальчишке-разносчику, который лежал на мостовой. И вот здесь произошел очень известный, правда, документально не подтвержденный эпизод. Когда к Александру подскочил один из офицеров конвоя и воскликнул: «Ваше величество, Вы живы?! Слава Богу!», то Рысаков якобы мрачно пошутил: «Слава ли Богу?» И в этот момент Игнатий Гриневицкий бросил вторую бомбу, которая оказалась смертельной и для него, и для императора.

Смертельно раненый император Александр II. (wikipedia.org)

С. Бунтман : Предлагаю представить эту восьмерку, которую впоследствии назовут «первомартовцами».

А. Кузнецов : Вообще, социальный состав этой восьмерки представляет собой практически полную картину российского общества. Будто специально подбирали… Формально двое крестьян — это Желябов и Михайлов, причем первый — из крестьян в интеллигенты, а второй — из крестьян в рабочие. Рысаков — из мещан. Гельфман — из зажиточной еврейской семьи.

С. Бунтман : Из инородцев.

А. Кузнецов : Перовская — это в высшей степени родовитое российское дворянство. Кибальчич — из духовных. Гриневицкий тоже из инородцев.

С. Бунтман : И инородец, и дворянин.

А. Кузнецов : Да. Вот такой подбор.

Итак, двое — Рысаков и Гриневицкий — арестованы. Плюс Желябов, который сразу же заявил о том, что имеет к этому делу самое прямое отношение.

В ночь с 1-го на 2-е марта Желябову устроили очную ставку с Рысаковым, где он показал: «Личное мое участие физическое не было лишь по причине ареста; нравственное участие — полное». И дальше написал довольно интересное заявление: «Если новый государь, получив скипетр из рук революции, намерен держаться в отношении цареубийц старой системы, если Рысакова намерены казнить, — было бы вопиющей несправедливостью сохранить жизнь мне, многократно покушавшемуся на жизнь Александра II и не принявшему физического участия лишь по глупой случайности. Я требую приобщения себя к делу 1 марта и, если нужно, сделаю уличающие меня разоблачения. Прошу дать ход моему заявлению. Андрей Желябов».

С. Бунтман : Зачем он это сделал?

А. Кузнецов : Явно совершенно, что его план — превратить процесс над народниками в трибуну, с которой, по возможности, изложить политические взгляды, программы партии и так далее.


Кибальчич, Перовская и Желябов на процессе. (wikipedia.org)

Что дальше? А дальше, как выражаются следователи, начал петь Николай Рысаков. Собственно, то, что полиция очень быстро сумела схватить всех основных участников этого покушения — спасибо ему. Рысаков, совсем еще юноша, оказался человеком нравственно не стойким. Поняв, что ему всерьез грозит виселица, и надеясь на то, что он — несовершеннолетний, Николай решил сотрудничать со следствием.

Благодаря ему полиция живо вышла на явочную квартиру, где заседали супруги Николай Саблин и Геся Гельфман. При захвате квартиры Саблин покончил с собой, а беременная Гельфман была арестована. Это все произошло 2 марта. 3 марта в засаду попал Тимофей Михайлов, один из резервных «метальщиков» на Екатерининском канале.

При этом власть все время торопилась, стараясь как можно быстрее организовать процесс. На предварительное следствие давят: быстрее, быстрее, быстрее. И вот уже следствие готово передать материалы в суд, но 10 марта берут Перовскую. Начинаются новые допросы, новые материалы… И опять все готово — 17-го задерживают Кибальчича.

С. Бунтман : Опять все сначала.

А. Кузнецов : Да. То есть предварительное следствие возобновлялось два раза. Тем не менее, после ареста последних участников покушения в достаточно сжатые сроки оно было завершено. 26 марта начался суд. Дело рассматривалось в Особом присутствии Правительствующего сената, которое состояло из 9 человек. Первоприсутствующим был потомственный юрист Эдуард Яковлевич Фукс. Именно он задавал тон процессу, определял его формат. Фукс не уподоблялся прокурору, не раздражался всяческими патриотическими, обвинительными филиппиками. Например, когда Желябов, который постоянно старался использовать суд как трибуну для изложения партийных взглядов, Эдуард Яковлевич отвечал: «Вот тут-то вы и вступаете на ошибочный путь, на что я вам указывал. Вы имеете право объяснить свое участие в злодеянии 1 марта, а вы стремитесь к тому, чтобы войти в объяснение отношений к этому злодеянию партии. Не забудьте, что вы собственно не представляете для особого присутствия лицо, уполномоченное говорить за партию, и эта партия для особого присутствия при обсуждении вопроса о вашей виновности представляется несуществующею. Я должен ограничить вашу защиту теми пределами, которые указаны для этого в законе, т. е. пределами фактического и вашего нравственного участия в данном событии, и только вашего. Ввиду того, однако, что прокурорская власть обрисовала партию, вы имеете право объяснить суду, что ваше отношение к известным вопросам было иное, чем указанное обвинением отношение партии».


Казнь первомартовцев. (wikipedia.org)

Возвращаясь к вопросу о процессуальных нормах. У всех подсудимых были защитники. (Желябов от защиты отказался, сказав, что будет защищать себя сам). Софью Перовскую защищал опытный адвокат Евгений Кедрин. Рысакова — знаменитый Алексей Михайлович Унковский. Август Антонович Герке был защитником Гельфман, а Владимир Николаевич Герард — Кибальчича.

Суд над террористами длился три дня. Затем в ночь на 29-е марта судебное присутствие вынесло приговор. Официально он был объявлен 30 марта. Сутки были даны на подачу кассационных жалоб, но никто из подсудимых этого не сделал.

Государственный обвинитель Николай Валерианович Муравьев так завершил свою речь на процессе: «Им не может быть места среди Божьего мира. Отрицатели веры, бойцы всемирного разрушения и всеобщего дикого безначалия, противники нравственности, беспощадные развратители молодости, всюду несут они свою страшную проповедь бунта и крови, отмечая убийствами свой отвратительный след. Дальше им идти некуда: 1-го марта, они переполнили меру злодейств. Довольно выстрадала из-за них наша родина, которую они запятнали драгоценною царскою кровью, — и в вашем лице Россия свершит над ними свой суд. Да будет же убийство величайшего из монархов последним деянием их земного преступного поприща».

Приговор всем шестерым гласил — смертная казнь через повешение. Гельфман, ввиду ее беременности, казнь отсрочили до рождения ребенка, а затем заменили вечной каторгой, но она вскоре погибла от заражения крови.

3 апреля 1881 года Желябов, Перовская, Кибальчич, Михайлов и Рысаков были повешены на плацу Семеновского полка. Из всех вышеперечисленных больше всех не повезло Тимофею Михайлову. Если в случае, когда казнили декабристов, у двоих веревка обрывалась один раз, то у него это случилось дважды.