Творчество Анны Ахматовой.

  1. Начало творчества Ахматовой
  2. Особенности поэзии Ахматовой
  3. Тема Петербурга в лирике Ахматовой
  4. Тема любви в творчестве Ахматовой
  5. Ахматова и революция
  6. Анализ поэмы «Реквием»
  7. Ахматова и Вторая Мировая Война, блокада Ленинграда, эвакуация
  8. Смерть Ахматовой

Имя Анны Андреевны Ахматовой стоит в одном ряду с именами выдающихся корифеев русской поэзии. Ее негромкий задушевный голос, глубина и красота чувств, вряд ли могут оставить равнодушными хотя бы одного читателя. Не случайно лучшие ее стихи переведены на многие языки мира.

  1. Начало творчества Ахматовой.

В автобиографии, озаглавленной «Коротко о себе» (1965), А. Ахматова писала: «Я родилась 11 (23) июня 1889 года под Одессой (Большой фонтан). Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота. Годовалым ребенком я была перевезена на север - в Царское село. Там я прожила до шестнадцати лет… Училась я в Царскосельской женской гимназии… Последний класс проходила в Киеве, в Фундуклеевской гимназии, которую и окончила в 1907 году».

Писать Ахматова начала в годы учёбы в гимназии. Отец, Андрей Антонович Горенко, не одобрял ее увлечения. Этим и объясняется, почему поэтесса взяла себе в качестве псевдонима фамилию бабушки, которая вела свой род от татарского хана Ахмата, пришедшего на Русь во времена ордынского нашествия. «Мне потому пришло на ум взять себе псевдоним,- объясняла позже поэтесса,- что папа, узнав о моих стихах, сказал: «Не срами мое имя».

У Ахматовой практически не было литературного ученичества. Первый же ее стихотворный сборник «Вечер», куда вошли и стихотворения гимназических лет, сразу привлек к себе внимание критики. Через два года, в марте 1917 года, выходит вторая книга ее стихов - «Четки». Об Ахматовой заговорили как о вполне зрелом, самобытном мастере слова, резко выделив ее среди других поэтов-акмеистов. Современников поразил беспорный талант, высокая степень творческого своеобразия молодой поэтессы. характеризует потаенное душевное состояние покинутой женщины. «Слава тебе, безысходная боль»,- такими, например, словами начинается стихотворение «Сероглазый король» (1911). Или вот строчки из стихотворения «Меня покинул в новолунье» (1911):

Оркестр веселое играет

И улыбаются уста.

Но сердце знает, сердце знает,

Что ложа пятая пуста!

Будучи мастером интимной лирики (ее поэзию нередко называют «интимным дневником», «женской исповедью», «исповедью женской души»), Ахматова воссоздает душевные переживания при помощи будничных слов. И это придает ее поэзии особое звучание: будничность лишь усиливает затаенный психологический смысл. Стихотворения Ахматовой часто запечатлевают важнейшие, а то и переломные моменты жизни, кульминацию душевного напряжения, связанного с чувством любви. Это позволяет исследователям говорить о повествовательном элементе в ее творчестве, о воздействии на ее поэзию русской прозы. Так В. М. Жирмунский писал о новеллистическом характере ее стихов, имея в виду то обстоятельство, что во многих стихотворениях Ахматовой жизненные ситуации изображаются, как и в новелле, в самый острый момент своего развития. «Новеллизм» ахматовской лирики усиливается за счет введения живой разговорной речи, произносимой вслух (как в стихотворении «Сжала руки под темной вуалью». Речь эта, обычно прерываемая восклицаниями или вопросами, отрывочна. Синтаксически членимая на короткие отрезки, она полна логически неожиданными, эмоционально оправданными союзами «а» или «и» в начале строки:

Не любишь, не хочешь смотреть?

О, как ты, красив, проклятый!

И я не могу взлететь,

А с детства была крылатой.

Для поэзии Ахматовой с ее разговорной интонацией свойствен перенос незаконченной фразы с одной строчки на другую. Не менее также характерен для нее частый смысловой разрыв между двумя частями строфы, своего рода психологический параллелизм. Но за этим разрывом таится отдаленная ассоциативная связь:

Сколько просьб у любимой всегда!

У разлюбленной просьб не бывает.

Как я рада, что нынче вода

Под бесцветным ледком замирает.

У Ахматовой есть и стихи, где повествование ведется не только от лица лирической героини или героя (что, кстати, тоже весьма примечательно), но от третьего лица, точнее, совмещается повествование от первого и третьего лица. То есть, казалось бы, она использует чисто повествовательный жанр, предполагающий и повествовательность, и даже описательность. Но и в таких стихах она все же предпочитает лирическую фрагментарность и недоговоренность:

Подошла. Я волненья не выдал.

Равнодушно глядя в окно.

Села. Словно фарфоровый идол,

В позе, выбранной ею давно…

Психологическая глубина лирики Ахматовой создается многообразными приемами: подтекстом, внешним жестом, деталью, передающими глубину, смятенность и противоречивость чувств. Вот, например, строки из стихотворения «Песня последней встречи» (1911). где взволнованность героини передана через внешний жест:

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Ярки и оригинальны ахматовские метафоры. Ее стихи буквально пестрят их многообразием: «трагическая осень», «лохматый дым», «тишайший снег».

Очень часто метафоры Ахматовой - это поэтические формулы любовного чувства:

Все тебе: и молитва дневная,

И бессонницы млеющий жар,

И стихов моих белая стая,

И очей моих синий пожар.

2. Особенности поэзии Ахматовой.

Чаще всего метафоры поэтессы взяты из миря природы, олицетворяют ее: «Осень ранняя развесила//Флаги желтые на вязах»; «Осень красная в подоле//Красных листьев принесла».

К числу примечательных черт поэтики Ахматовой следует отнести также неожиданность ее сравнений («Высоко в небе облачко серело,//Как беличья растеленная шкурка» или «Душный зной, словно олово,//Льется от небес до иссохшей земли»).

Часто употребляет она и такой вид тропа, как оксюморон, то есть сочетание противоречащих друг другу определений. Это тоже средство психологизации. Классическим примером ахматовского оксюморона могут служить строчки из ее стихотворения «Царскосельская статуя* (1916): Смотри, ей весело грустить. Такой нарядно обнаженной.

Очень большая роль в стихе Ахматовой принадлежит детали. Вот, например, стихотворение о Пушкине «В Царском селе» (1911). Ахматова не раз писала о Пушкине, также как и о Блоке - оба были ее кумирами. Но данное стихотворение - одно из лучших в ахматовской пушкиниане:

Смуглый отрок бродил по аллеям,

У озерных грустил берегов,

И столетие мы лелеем

Еле слышный шелест шагов.

Иглы сосен густо и колко

Устилают низкие огни…

Здесь лежала его треуголка

И растрепанный том Парни.

Всего лишь несколько характерных деталей: треуголка, том любимого Пушкиным — лицеистом Парни - и мы почти явственно ощущаем присутствие в аллеях царскосельского парка великого поэта, узнаем его интересы, особенности походки и т. п. В этом плане - активного использования детали - Ахматова также идет в русле творческих исканий прозаиков начала XX века, придававших детали большую смысловую н функциональную нагрузку, чем в предшествующем столетии.

В стихах Ахматовой много эпитетов, которые когда-то знаменитый русский филолог А. Н. Веселовский назвал синкретическими, ибо они рождаются из целостного, нераздельного восприятия мира, когда чувства материализуются, опредмечиваются, а предметы одухотворяются. Страсть она называет «раскаленной добела», Небо у нее «уязвленное желтым огнем», то есть солнцем, она видит «люстры безжизненной зной» и т. п. Но стихи Ахматовой не разрозненные психологические этюды: острота и неожиданность взгляда на мир соединяется с остротой и глубиной мысли. Стихотворение «Песенка» (1911) начинается как непритязательный рассказ:

Я на солнечном восходе

Про любовь пою.

На коленях в огороде

Лебеду полю.

А заканчивается оно библейски глубокой мыслью о равнодушии любимого человека:

Будет камень вместо хлеба

Мне наградой Злой.

Надо мною только небо,

Стремление к художественному лаконизму и одновременно к смысловой емкости стиха выразилось также в широком использовании Ахматовой афоризмов в изображении явлений и чувств:

Одной надеждой меньше стало -

Одною песней больше будет.

От других мне хвала, что зола.

От тебя и хула - похвала.

Значительную роль Ахматова отводит цветописи. Любимый ее цвет - белый, подчеркивающий пластическую природу предмета, сообщающий произведению мажорный тон.

Нередок в ее стихах противоположный цвет - черный, усиливающий ощущение грусти, тоски. Наблюдается также контрастное сочетание этих цветов, оттеняющих сложность и противоречивость чувств и настроений: «Светила нам только зловещая тьма».

Уже в ранних стихотворениях поэтессы обострено не только зрение, но и слух и даже обоняние.

Звенела музыка в саду

Таким невыразимым горем.

Свежо и остро пахли морем

На блюде устрицы во льду.

За счет умелого использования ассонансов и аллитераций детали и явления окружающего мира предстают как бы обновленными, первозданными. Поэтесса дает читателю ощутить «чуть слышный запах табака», почувствовать как «от розы струится запах сладкий» и т. п.

По своему синтаксическому строю стих Ахматовой тяготеет к сжатой законченной фразе, в которой нередко опускаются не только второстепенные, но и главные члены предложения: («Двадцать первое. Ночь… Понедельник»), и особенно к разговорной интонации. Это сообщает обманчивую простоту ее лирике, за которой стоит богатство душевных переживаний, высокое мастерство.

3. Тема Петербурга в лирике Ахматовой.

Наряду с основной темой - темой любви, в ранней лирике поэтессы наметилась и другая - тема Петербурга, людей, его населяющих. Величественная красота любимого города входит в ее поэзию как неотъемлемая часть душевных движений лирической героини, влюбленной в площади, набережные, в колонны, статуи Петербурга. Очень часто эти две темы в ее лирике соединяются:

В последний раз мы встретились тогда

На набережной, где всегда встречались.

Была в Неве высокая вода

И наводненья в городе боялись.

4. Тема любви в творчестве Ахматовой.

Изображение любви, большей частью любви неразделенной и полной драматизма,- таково основное содержание всей ранней поэзии А. А. Ахматовой. Но эта лирика не узко интимная, а масштабная по своему смыслу и значению. Она отражает богатство и сложность человеческих чувств, неразрывную связь с миром, ибо лирическая героиня не замыкается лишь на своих страданиях и болях, а видит мир во всех его проявлениях, и он ей бесконечно дорог и мил:

И мальчик, что играет на волынке,

И девочка, что свой плетет венок.

И две в лесу скрестившихся тропинки,

И в дальнем поле дальний огонек,-

Я вижу все. Я все запоминаю,

Любовно-кратко в сердце берегу…

(«И мальчик, что играет на волынке»»)

В ее сборниках немало с любовью нарисованных пейзажей, бытовых зарисовок, картин деревенской России, примет «тверской скудной земли», где она часто бывала в имении Н. С. Гумилева Слепнево:

Журавль у ветхого колодца,

Над ним, как кипень, облака,

В полях скрипучие воротца,

И запах хлеба, и тоска.

И те неяркие просторы,

И осуждающие взоры

Спокойных загорелых баб.

(«Ты знаешь, я томлюсь в неволе…»)

Рисуя неброские пейзажи России, А. Ахматова видит в природе проявление всемогущего Творца:

В каждом древе распятый Господь,

В каждом колосе тело Христово,

И молитвы пречистое слово

Исцеляет болящую плоть.

Арсеналом художественного мышления Ахматовой являлись и древние мифы, и фольклор, и Священная история. Все это нередко пропущено через призму глубокого религиозного чувства. Ее поэзия буквально пронизана библейскими образами и мотивами, реминисценциями и аллегориями священных книг. Верно замечено, что «идеи христианства в творчестве Ахматовой проявляются не столько в гносеологическом и онтологическом аспектах, сколько в нравственно-этических основах ее личности»3.

С ранних лет поэтессе была свойственна высокая нравственная самооценка, ощущение своей греховности и стремления к покаянию, характерное для православного сознания. Облик лирического «я» в поэзии Ахматовой неотделим от «звона колоколов», от света «божьего дома», героиня многих ее стихотворений предстает перед читателем с молитвой на устах, в ожидании «последнего суда». При этом Ахматова свято верила, что все падшие и грешные, но страдающие и раскаявшиеся люди найдут понимание и прощение Христа, ибо «неистощима только синева//Небесная и милосердье Бога». Ее лирическая героиня «томится о бессмертии» и «верит в него, зная, что «бессмертны души». Обильно используемая Ахматовой религиозная лексика - лампада, молитва, монастырь, литургия, обедня, икона, ризы, колокольня, келья, храм, образа и т. п.- создает особый колорит, контекст духовности. Ориентированы на духовно-религиозные национальные традиции и многие элементы жанровой системы поэзии Ахматовой. Такие жанры ее лирики, как исповедь, проповедь, предсказание й т. д. наполнены ярко выраженным библейским содержанием. Таковы стихотворения «Предсказание», «Причитание», цикл ее «Библейских стихов», навеянных Ветхим Заветом и др.

Особенно часто она обращалась к жанру молитвы. Все это сообщает ее творчеству подлинно национальный, духовно-исповеднический, почвенный характер.

Серьезные изменения в поэтическом развитии Ахматовой вызвала первая мировая война. С этого времени в ее поэзию еще шире входят мотивы гражданственности, тема России, родной земли. Восприняв войну как страшное народное бедствие, она осудила ее с морально-этической позиции. В стихотворении «Июль 1914» она писала:

Можжевельника запах сладкий

От горящих лесов летит.

Над ребятами стонут солдатки,

Вдовий плач по деревне звенит.

В стихотворении «Молитва» (1915), поражающем силой самоотреченного чувства, она молит Господа о возможности принести в жертву Родине все, что имеет,- и свою жизнь, и жизнь своих близких:

Дай мне горькие годы недуга,

Задыханья, бессонницу, жар,

Отыми и ребенка, и друга,

И таинственный песенный дар

Так молюсь за Твоей литургией

После стольких томительных дней,

Чтобы туча над темной Россией

Стала облаком в славе лучей.

5. Ахматова и революция.

Когда в годы Октябрьской революции перед каждым художником слова встал вопрос: остаться ли на Родине или покинуть ее, Ахматова выбрала первое. В стихотворении 1917 года «Мне голос был…» она писала:

Он говорил «Иди сюда,

Оставь свой край, родной и грешный,

Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,

Из сердца выну черный стыд,

Я новым именем покрою

Боль поражений и обид».

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

Это была позиция поэта-патриота, влюбленного в Россию, не мыслившего своей жизни без нее.

Это однако не означает, что Ахматова безоговорочно приняла революцию. О сложности, противоречивости восприятия ею событий свидетельствует стихотворение 1921 года. «Все расхищено, предано, продано», где отчаяние и боль по поводу трагедии России сочетается с затаенной надеждой на ее возрождение.

Годы революции и гражданской войны были очень трудными для Ахматовой: полунищенский быт, жизнь впроголодь, расстрел Н. Гумилева - все это она переживала очень тяжело.

Писала Ахматова не очень много и в 20-е, и в 30-е годы. Порою ей самой казалось, что Муза окончательно покинула ее. Положение усугублялось еще и тем, что критика тех лет относилась к ней как к представительнице салонной дворянской культуры, чуждой новому строю.

30-е годы оказались для Ахматовой порой наиболее тяжких в ее жизни испытаний и переживаний. Репрессии, обрушившиеся едва ли не на всех друзей и единомышленников Ахматовой, коснулись и ее: в 1937 году был арестован их с Гумилевым сын Лев, студент Ленинградского университета. Сама Ахматова жила все эти годы в ожидании постоянного ареста. В глазах властей она была человеком крайне неблагонадежным: женой расстрелянного «контрреволюционера» Н. Гумилева и матерью арестованного «заговорщика» Льва Гумилева. Как и Булгаков, и Мандельштам, и Замятин, Ахматова чувствовала себя затравленным волком. Она не раз сравнивала себя со зверем, растерзанньм и вздернутым на окровавленный крюк.

Вы меня, как убитого зверя, На кровавый поднимите крюк.

Ахматова прекрасно понимала свою отверженность в «государстве-застенке»:

Не лирою влюбленного

Иду пленять народ -

Трещотка прокаженного

В моей руке поет.

Успеете наахаться,

И воя, и кляня,

Я научу шарахаться

Вас, смелых, от меня.

(«Трещотка прокаженного»)

В 1935 году она пишет стихотворение-инвективу, в котором тема судьбы поэта, трагической и высокой, соединена со страстной филиппикой, обращенной к властям:

Зачем вы отравили воду

И с грязью мой смешали хлеб?

Зачем последнюю свободу

Вы превращаете в вертеп?

За то, что я не издевалась

Над горькой гибелью друзей?

За то, что я верна осталась

Печальной родине моей?

Пусть так. Без палача и плахи

Поэту на земле не быть.

Нам покаянные рубахи.

Нам со свечой идти и выть.

(«Зачем вы отравили воду…»)

6. Анализ поэмы «Реквием».

Все эти стихотворения подготовили поэму А. Ахматовой «Реквием», которую она создала в 1935-1940-х годах. Содержание поэмы она держала в голове, доверясь только самым близким друзьям, и записала текст лишь в 1961 году. Впервые поэма была опубликована через 22 года после. смерти ее автора, в 1988 году. «Реквием» явился главным’ творческим достижением поэтессы 30-х годов. Поэма ‘ состоит из десяти стихотворений, прозаического пролога, названного автором «Вместо предисловия», посвящения, вступления и двухчастного эпилога. Рассказывая об истории создания поэмы, А. Ахматова пишет в прологе: «В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми глазами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

А это вы можете описать? И я сказала:

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом».

Ахматова выполнила эту просьбу, создав произведение о страшном времени репрессий 30-х годов («Это было, когда улыбался только мертвый, спокойствию рад») и о безмерном горе родных («Перед этим горем гнутся горы»), которые ежедневно приходили к тюрьмам, к управлению госбезопасности, в тщетной надежде узнать что-нибудь о судьбе своих близких, передать им продукты и белье. Во вступлении возникает образ Города, но он резко теперь отличается от прежнего ахматовского Петербурга, ибо лишен традиционного «пушкинского» великолепия. Это город-привесок к гигантской тюрьме, раскинувшей свои мрачные корпуса над помертвевшей и неподвижной рекой («Не течет великая река…»):

Это было, когда улыбался

Только мертвый, спокойствию рад.

И ненужным привеском болтался

Возле тюрем своих Ленинград.

И когда, обезумев от муки,

Шли уже осужденных полки,

И короткую песню разлуки

Паровозные пели гудки,

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь.

В поэме звучит конкретная тема реквиема - плач по сыну. Здесь ярко воссоздан трагический образ женщины, у которой отнимают самого дорогого для нее человека:

Уводили тебя на рассвете,

За тобой, как на выносе шла,

В темной горнице плакали дети,

У божницы свеча оплыла.

На губах твоих холод иконки

Смертный пот на челе… Не забыть!

Буду я, как стрелецкие женки,

Под кремлевскими башнями выть.

Но в произведении изображено не только личное горе поэтессы. Ахматова передает трагедию всех матерей и жен и в настоящем, и в прошлом (образ «стрелецких женок»). От конкретного реального факта поэтесса переходит к масштабным обобщениям, обращаясь к прошлому.

В поэме звучит не только материнское горе, но и голос русского поэта, воспитанного на пушкинско-достоевских традициях всемирной отзывчивости. Личная беда помогла острее почувствовать беды других матерей, трагедии многих людей всего мира в разные исторические эпохи. Трагедия 30-х гг. ассоциируется в поэме с евангельскими событиями:

Магдалина билась и рыдала,

Ученик любимый каменел,

А туда, где молча Мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

Переживание личной трагедии стало для Ахматовой постижением трагедии всего народа:

И я молюсь не о себе одной,

А обо всех, кто там стоял со мною

И в лютый холод, и в июльский зной

Под красною, ослепшею стеною,-

пишет она в эпилоге произведения.

Поэма страстно взывает к справедливости, к тому, чтобы имена всех невинно осужденных и погибших стали широко известны народу:

Хотелось бы всех поименно назвать, Да отняли список, и негде узнать. Произведение Ахматовой - поистине народный реквием: плач по народу, средоточие всей боли его, воплощение его надежды. Это слова справедливости и горя, которыми «кричит стомильонный народ».

Поэма «Реквием» - яркое свидетельство гражданственности поэзии А. Ахматовой, которую нередко упрекали в аполитичности. Отвечая на подобные инсинуации, поэтесса писала в 1961 году:

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл,-

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Эти строчки поэтесса поставила потом эпиграфом к поэме «Реквием».

А. Ахматова жила всеми горестями и радостями своего народа и всегда считала себя неотъемлемой его частью. Еще в 1923 году в стихотворении «Многим» она писала:

Я - отраженье вашего лица.

Напрасных крыл напрасны трепетанья,-

Но все равно я с вами до конца…

7. Ахматова и Вторая Мировая Война, блокада Ленинграда, эвакуация.

Пафосом высокого гражданского звучания пронизана ее лирика, посвященная теме Великой Отечественной войны. Начало второй мировой войны она рассматривала как ступень мировой катастрофы, в которую будут втянуты многие народы земли. Именно в этом основной смысл ее стихотворений 30-х годов: «Когда подгребают эпоху», «Лондонцам», «В сороковом году» и других.

Вражье знамя

Растает как дым,

Правда за нами,

И мы победим.

О. Берггольц, вспоминая начало ленинградской блокады, пишет об Ахматовой тех дней: «С лицом, замкнутым в суровости и гневности, с противогазом через пречо, она несла дежурство как рядовой боец противопожарной обороны».

Войну А. Ахматова восприняла как героический акт всемирной драмы, когда люди, обескровленные внутренней трагедией (репрессиями), вынуждены были вступить в смертельную схватку с внешним мировым злом. Перед лицом смертельной опасности, Ахматова обращается с призывом переплавить боль и страдания в силу духовного мужества. Именно об этом - стихотворение «Клятва», написанное в июле 1941 г.:

И та, что сегодня прощается с милым,-

Пусть боль свою в силу она переплавит.

Мы детям клянемся, клянемся могилам,

Что нас покориться никто не заставит!

В этом маленьком, но емком стихотворении лирика перерастает в эпику, личное становится общим, женская, материнская боль переплавляется в силу, противостоящую злу и смерти. Ахматова обращается здесь к женщинам: и к тем, с которыми еще перед войной стояла у тюремной стены, и к тем, кто теперь, в начале войны, прощается с мужьями и любимыми, недаром это стихотворение начинается с повторяющегося союза «и» - он обозначает продолжение рассказа о трагедиях века («И та, что сегодня прощается с милым»). От имени всех женщин Ахматова клянется детям и любимым быть стойкой. Могилы обозначают священные жертвы прошлого и настоящего, а дети символизируют будущее.

Ахматова в стихах военных лет часто говорит о детях. Детьми для нее являются и идущие на смерть молоденькие солдаты, и погибшие балтийские моряки, которые спешили на помощь осажденному Ленинграду, и умерший в блокаду соседский мальчик, и даже статуя «Ночь» из Летнего сада:

Ноченька!

В звездном покрывале,

В траурных маках, с бессонной совой…

Доченька!

Как мы тебя укрывали

Свежей садовой землей.

Здесь материнские чувства распространяются на произведения искусства, которые хранят в себе эстетические и духовно-нравственные ценности прошлого. Эти ценности, которые необходимо сберечь, заключены и в «великом русском слове», прежде всего в отечественной литературе.

Об этом Ахматова пишет в стихотворении «Мужество» (1942), как бы подхватывая основную мысль бунинского стихотворения «Слово»:

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,-

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки!

В годы войны Ахматова находилась в эвакуации в Ташкенте. Много писала, и все ее мысли были о жестокой трагедии войны, о надежде на победу: «Третью весну встречаю вдали//От Ленинграда. Третью?//И кажется мне, она//Будет последней…»,- пишет она в стихотворении «Третью весну встречаю вдали…».

В стихах Ахматовой ташкентского периода возникают, сменяясь и варьируясь, то российские, то среднеазиатские пейзажи, проникнутые ощущением уходящей в глубь времен национальной жизни, ее непоколебимости, прочности, вечности. Тема памяти - о прошлом России, о предках, о людях близких ей - одна из главнейших в творчестве Ахматовой военных лет. Таковы ее стихотворения «Под Коломной», «Смоленское кладбище», «Три стихотворения», «Наше священное ремесло» и другие. Ахматова умеет поэтически передать само присутствие живого духа времени, истории в сегодняшней жизни людей.

В первый же послевоенный год на А. Ахматову обрушивается жестокий удар властей. В 1946 году вышло постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором уничтожающей критике было подвергнуто творчество Ахматовой, Зощенко и некоторых других ленинградских литераторов. В своей речи перед ленинградскими деятелями культуры секретарь ЦК А. Жданов обрушился на поэтессу с градом грубых и оскорбительных нападок, заявив, что «до убожества ограничен диапазон ее поэзии,- взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и молельней. Основное у нее - это любовно-эротические мотивы, переплетенные с мотивами грусти, тоски, смерти, мистики, обреченности». У Ахматовой было отобрано все - возможность продолжать работу, печататься, быть членом Союза писателей. Но она не сдавалась, веря, что правда восторжествует:

Забудут? - вот чем удивили!

Меня забывали сто раз,

Сто раз я лежала в могиле,

Где, может быть, я и сейчас.

А Муза и глохла и слепла,

В земле истлевала зерном,

Чтоб после, как Феникс из пепла,

В эфире восстать голубом.

(«Забудут - вот чем удивили!»)

В эти годы Ахматова много занимается переводческой работой. Она переводила армянских, грузинских современных ей поэтов, поэтов Крайнего Севера, французов и древних корейцев. Она создает ряд критических работ о любимом ею Пушкине, пишет воспоминания о Блоке, Мандельштаме и о других писателях-современниках и прошлых эпох, завершает работу и над самым большим своим произведением - «Поэмой без героя», над которой трудилась с перерывами с 1940 по 1961 годы. Поэма состоит из трех частей: «Петербургская повесть» (1913 год)», «Решка» и «Эпилог». В нее включены также несколько посвящений, относящихся к различным годам.

«Поэма без героя» - это произведение «о времени и о себе». Будничные картины жизни причудливо переплетаются здесь с гротескными видениями, обрывками снов, с воспоминаниями, смещенными во времени. Ахматова воссоздает Петербург 1913 года с его разнообразной жизнью, где богемный быт перемешивается с заботами о судьбах России, с тяжкими предчувствиями социальных катаклизмов, начавшихся с момента первой мировой войны и революции. Много внимания автор уделяет теме Великой Отечественной войны, а также теме сталинских репрессий. Повествование в «Поэме без героя» завершается изображением 1942 года - самого тяжелого, переломного года войны. Но в поэме нет безысходности, а, напротив, звучит вера в народ, в будущее страны. Эта уверенность помогает лирической героине преодолеть трагичность восприятия жизни. Она ощущает свою причастность к событиям времени, к делам и свершениям народа:

И себе же самой навстречу

Непреклонная, в грозную мглу,

Как из зеркала наяву,

Ураганом - с Урала, с Алтая

Долгу верная, молодая,

Шла Россия спасать Москву.

Тема Родины, России возникает не раз и в других ее стихотворениях 50-60-х годов. Мысль о кровной принадлежности человека родной земле широко и философски

звучит в стихотворении «Родная земля» (1961) - одном из лучших произведений Ахматовой последних лет:

Да, для нас это грязь на калошах,

Да, для нас это хруст на зубах.

И мы мелем, и месим, и крошим

Тот ни в чем не замешанный прах.

Но ложимся в нее и становимся ею,

Оттого и зовем так свободно - своею.

До конца дней А. Ахматова не оставляла творческой работы. Она пишет о любимом ею Питере и его окрестностях («Царскосельская ода», «Городу Пушкина», «Летний сад»), размышляет о жизни и смерти. Она продолжает создавать произведения о тайне творчества и роли искусства («Мне ни к чему одические рати…», «Музыка», «Муза», «Поэт», «Слушая пение»).

В каждом стихотворении А. Ахматовой ощутим жар вдохновения, разлив чувств, прикосновение к тайне, без которых не может быть эмоциональной напряженности, движения мысли. В стихотворении «Мне ни к чему одические рати…», посвященном проблеме творчества, и запах дегтя, и трогательный одуванчик у забора, и «таинственная плесень на стене» охвачены одним гармонизирующим взглядом. И их неожиданное соседство под пером художника оказывается содружеством, складывается в единую музыкальную фразу, в стих, который «задорен, нежен» и звучит «на радость» всем.

Эта мысль о радости бытия характерна для Ахматовой и составляет один из главнейших сквозных мотивов ее поэзии. В ее лирике найдется немало страниц трагических и печальных. Но даже тогда, когда обстоятельства требовали, чтобы «душа окаменела», неизбежно возникало другое чувство: «Надо снова научиться жить». Жить даже тогда, когда, кажется, исчерпаны все силы:

Господи! Ты видишь, я устала

Воскресать и умирать, и жить.

Все возьми, но этой розы алой

Дай мне свежесть снова ощутить.

Эти строки написаны семидесятидвухлетней поэтессой!

И, конечно, Ахматова не переставала писать о любви, о необходимости духовного единения двух сердец. В этом смысле одно из лучших стихотворений поэтессы послевоенных лет - «Во сне» (1946):

Черную и прочную разлуку

Я несу с тобою наравне.

Что ж ты плачешь? Дай мне лучше руку

Обещай опять прийти во сне.

Мне с тобою, как горе с горою…

Мне с тобой на свете встречи нет.

Только б ты полночною порою

Через звезды мне прислал привет.

8. Смерть Ахматовой.

Скончалась А. А. Ахматова 5 мая 1966 года. Некогда Достоевский сказал юному Д. Мережковскому: «Молодой человек, чтобы писать, страдать надо». Лирика Ахматовой вылилась из страдания, из сердца. Основной побудительной силой ее творчества была совесть. В стихотворении 1936 г. «Одни глядятся в ласковые взоры…» Ахматова писала:

Одни глядятся в ласковые взоры,

Другие пьют до солнечных лучей,

А я всю ночь веду переговоры

С неукротимой совестью своей.

Эта неукротимая совесть и заставляла ее создавать искренние, задушевные стихи, давала ей силы и мужество в самые черные дни. В написанной в 1965 году краткой автобиографии Ахматова признавалась: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них - связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных». Это так. Не только в любовных стихотворениях, принесших А. Ахматовой заслуженную славу, проявился талант этой выдающейся поэтессы. Ее поэтический диалог с Миром, с природой, с людьми был многообразным, страстным и правдивым.

5 / 5. 1

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ И ФОЛЬКЛОРИСТИКА

Розонова Ю.А.

Тема поэта и поэзии в лирике Ахматовой 1909-1921 годов

В статье рассматривается становление и развитие темы поэтического творчества на протяжении первых пяти поэтических книг А. А. Ахматовой в сопоставлении с аналогичной темой в творчестве А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.А. Некрасова. Исследование проведено на основе анализа образов-тропов, мотивов и сопутствующих тем в лирике поэта 1909-1921 годов.

The article considers the roots and the development of poetic creative work from the first to the fifth book by Akymatova in comparison with the analogous theme of Pushkin, Lermontov, Nekrasov. The research has been conducted on the basis of analysis of image-ytopes, motives and accompanying themes in the lyrics of the poet in 1909-1921.

Ключевые слова: А. Ахматова, русская поэзия, лирика, тема поэта и поэзии, тропы, мотивы, сопутствующие темы.

Key words: Akhmatova, lyrics, theme of the poet and poetry, propes, motives, accompanying themes.

Тема поэтического творчества получила начало в первой книге Ахматовой «Вечер», в которой творчество соперничает с любовью. В стихотворении «Музе» Муза забирает у героини кольцо - символ любви. Открытым врагом Музы становится возлюбленный героини. Их непримиримость легла в основу глубокого внутреннего конфликта женщины-поэта, занявшего одно из центральных мест в лирике Ахматовой. Позже этот конфликт осложняется. В 1921 году Ахматова пишет стихотворение «Я гибель накликала милым...», где высказывает свою сокровенную мысль о смертельном проклятии, лежащем на любимых, воспетых в ее творчестве людях. Шире это стихотворение может быть понято как выражение поэтом своей вины перед каждым человеком за процветающее зло .

Получив начало в книге «Вечер», в последующих книгах тема творчества все более развивается и углубляется. Во второй поэтической книге, «Четках», к героине приходит ясное осознание себя поэтом:

И если я умру, то кто же Мои стихи напишет вам,

Кто стать звенящими поможет Еще не сказанным словам?

(«Покорно мне воображенье.») .

© Розонова Ю.А., 2015

Вместе с этим читателю и критику открывается двойственная природа образа поэта в лирике Ахматовой. Как земная женщина героиня погружена в любовные переживания и греховную, с точки зрения христианской морали, страсть, поэтому к ее образу использованы следующие метафоры и эпитеты: «грешная», «Ева», «слепая», «темная», «нерадивая, скупая Божья раба», «преступница», «прелюбодейка». Образ прелюбодейки, симптоматичный для названной стороны личности ахматовской героини, заявлен в первом катрене стихотворения «Умирая, томлюсь о бессмертье...». Сюжет горения прелюбодея в серном котле в аду широко распространен в иконописи и светском изобразительном искусстве , он и нашел отражение в названном стихотворении Ахматовой. Поэтический дар совершенно преображает героиню. Перед нами иная ее ипостась. Она получает особенное развитие в третьей, четвертой и пятой книгах. Начиная с «Белой стаи», третьей книги Ахматовой, связь темы творчества с любовной темой отходит на второй план. В этой книге впервые заявляют о себе и становятся важными для поэта такие проблемы, как поэт и толпа, поэт и родина. Время тяжелых испытаний потребовало от поэта четкой позиции перед лицом происходящего. Его общественным долгом становится объективное летописание общественных событий, этим объясняется метафора «память поэта - книга грозовых вестей» («Памяти 19 июля 1914»). Поэт должен навсегда сохранить память о кровавых войнах, гибели лучших сынов России, горе оставшихся в живых. Тяжелым крестом ложится эта обязанность на плечи поэта. В названном стихотворении возникает мотив мольбы поэта о временной смерти как избавлении от излишних страданий. Поэт у Ахматовой не только гражданин своей страны, но и живой человек с трепетной и израненной душой. Преодолевая душевную боль, в стихотворении «Молитва» он прямо заявляет о том, что высший для него идеал - слава России. Ей в жертву можно принести любовь, ребенка, Музу.

Осознание гражданского долга приходит к поэту от Всевышнего, и поэт должен исполнить Божью волю. Здесь он выступает в роли орудия Провидения. Общение Бога с поэтом может осуществляться непосредственно, но чаще посредницей между ними выступает Муза. Ее божественное происхождение, помимо сравнения «Муза (как) небесный вестник», неоднократно подчеркнуто с помощью эпитетов. В стихотворении «Уединение» к образу руки Музы использован эпитет «Божественно спокойна и легка». Однако на протяжении пяти первых книг Ахматовой троп «Муза - человек» встречается 14 раз, что гораздо больше, чем количество указаний на божественную сущность Музы. Но, в общем, поэзия растворена во всем: голос Музы слышится и в шуме деревьев, и в хрусте песка, и в мелодии волынки («Эпические мотивы.1»).

Отметим, что существует иная, отличная от нашей, точка зрения. Одним из первых ее выразил В.М. Жирмунский, который считал ахматовский образ Музы «объективным воплощением поэтического самосознания» . Миссия Музы начинается с того, что она превращает обычного че-

ловека в поэта, для этого меняя его отношение к слову. Повседневное привычное слово лишается своего автоматизма и воспринимается как нечто первозданное. Оно поворачивается к поэту неизвестными до этого гранями смысла и звучания. Мотивы изъятия обычных слов из памяти будущего поэта и наделения его новыми чудесными словами находятся в центре «Эпических мотивов. 1». Так начинается поэтическое творчество. Вышеназванное стихотворение эксплицирует такую важную для исследователя проблему, как представление поэта о слове. В исследуемых книгах можно выделить три основных образа-тропа с основанием сопоставления «слово» или «песня» в значении «стихотворение». Чаше всего встречается троп «слово - существо» (10 случаев употребления). Трижды в качестве образа сопоставления тропа выступает образ птицы, имеющий символику свободы, вольного творческого порыва. Это значение эксплицировано самим автором посредством эпитета к образу ласточки в стихотворении «Теперь никто не станет слушать песен...» из «Подорожника». Поэт обращается к своему творению:

Еще недавно ласточкой свободной Свершала ты свой утренний полет .

Противоположная символика у образа сопоставления «человек». Он представляет поэтическое творение в виде униженного, обездоленного, несвободного существа: «стихотворение - нищенка голодная», «стихотворение - пленница». Первый троп из перечисленных соседствует с названным выше образом свободной ласточки внутри одного текста. Как для нищенки закрыты двери домов, так для детища поэта закрыты людские сердца. Образ песни-пленницы мы встречаем также в четвертой книге поэта «Подорожник», в стихотворении «Сразу стало тихо в доме.».

Второе место по частоте употребления занимает образ «слово - предмет», шире «материальный объект». Он встречается у Ахматовой 5 раз, в том числе в «Эпических мотивах.1». В сознание будущего поэта Муза вкладывает поэтическое слово как некий чудесный предмет.

Не менее важен, хотя и менее употребим образ «слово - драгоценное» (3 раза). Поэтическое слово - особенное богатство. Принадлежащее поэту, оно призвано душевно и нравственно обогатить человечество. Эту идею содержит необыкновенно емкое по смыслу стихотворение «Нам свежесть слов и чувства простоту.» из «Белой стаи»:

Но не пытайся для себя хранить Тебе дарованное небесами:

Осуждены - и это знаем сами -Мы расточать, а не копить .

Образ «слово - драгоценное» восстанавливается на основе присутствующих в тексте признаков сопоставления - мотивов «расточать» и «копить». Всё творчество Ахматовой говорит о том, что цель драгоценного поэтического слова заключается в пробуждении «чувств добрых» в душах читателей. Сама Ахматова неоднократно это подчеркивала: «Как это верно, как это важно. <.> Разве не в чувствах добрых к человеку - основной

смысл искусства, главное назначение поэзии» . Только читательская невостребованность низводит поэтическое слово до положения бесправного, униженного существа.

К «Эпическим мотивам.1» примыкают стихотворения о поэтическом творчестве как процессе. В качестве центральных назовем два стихотворения «Белой стаи»: «Я так молилась "Утоли"...» и «Они летят, они еще в дороге...». Первое из них повествует об ожидании поэтом Божественного благословения на творчество. На наш взгляд, оно имеет некоторую перекличку с пушкинским «Пророком», если понимать его как стихотворение о преображении обычного человека в поэта. Связь пушкинского «Пророка» и названного стихотворения Ахматовой можно увидеть в тематических совпадениях. Приведем последний катрен ахматовского текста:

Так я, Господь, простерта ниц:

Коснется ли огонь небесный Моих сомкнувшихся ресниц И немоты моей чудесной?

У Ахматовой так же, как у Пушкина, присутствует образ серафима, но он трансформирован. В переводе с древнееврейского серафим означает «горящий», «огненный». У Ахматовой сема огня выходит на первый план: сомкнувшихся ресниц и немоты поэта должен коснуться небесный огонь. И у Пушкина, и у Ахматовой огонь в названных текстах выступает как символ Божественного откровения, Божественной истины. Стиль обоих текстов отличается приподнятостью и обилием церковнославянизмов. Рифма Ахматовой местами напоминает пушкинскую: ниц - ресниц (у Ахматовой), зеницы - орлицы (у Пушкина). В стихотворении Ахматовой чередуются мужские и женские рифмы, как в первых стихах пушкинского «Пророка».

Но у двух сравниваемых текстов есть существенные различия. У Пушкина проявление Божественной воли неожиданно для человека, поэтому он ведет себя пассивно. В начале стихотворения его желания неопределенны, нам известно лишь то, что его одолевает необъяснимое душевное смятение. В стихотворении Ахматовой ситуация иная. Создается устойчивое впечатление, что Ахматова изображает уже сложившегося поэта, переживающего период творческого затишья. В муках творческой немоты он сознательно обращается к Богу с определенной просьбой - утолить жажду песнопенья, то есть творчества. Отметим, что метафоры «поэтический дар - песня», «стихотворение - песня» и «способность к поэтическому творчеству - способность петь» становятся в лирике Ахматовой постоянными, начиная с «Четок».

О том, как происходит это «утоление», повествует стихотворение «Они летят, они еще в дороге.». Смысл этого стихотворения у читателей и критиков вызвал разные толкования. Так, В. Франк считает, что это стихотворение о смерти . На наш взгляд, здесь описывается рождение стихотворения, названного поэтом песней (отсюда «предпесенная тре-

вога»), словами освобожденья и любви, его творением. Этот акт осмыслен религиозно, об этом говорит использование отдельных христианских тем и образов. Первым из них назван червонный венец из роз. Он заставляет вспомнить мученический венец Христа, свитый из терна - растения семейства розоцветных. За темой венца следует образ незримых. В христианстве это традиционная перифраза ангелов. Они бесплотные, духовные существа, а, следовательно, незримые . Темы невыносимо щедрого света и раскаленного ветра могут быть истолкованы двояко. С одной стороны, в христианстве огню, ветру и особенно свету уподобляется природа ангелов . В то же время ветер и огонь символизируют самого Бога, его дыхание и Слово . Последний катрен стихотворения содержит образ красного горячего вина, в таинстве причастия символизирующего кровь Христа. Тема Христовой крови названа в тексте дважды, а значит, она необыкновенно важна для понимания смысла стихотворения. Кроме темы вина, ту же тему имплицитно содержит эпитет «червонный» к теме венца. Красный цвет традиционно обозначает кровь .

Введенные Ахматовой христианские темы и образы говорят о том, что во время творческого акта поэт подобен Христу в момент распятия. В стихотворении мощно звучит тема муки, актуализированная, в частности, посредством образов мученического венца и крови Господней. Из пассивного орудия Божественного провидения поэт возвышается до Христа. Уподобление поэта Христу приводит к тому, что поэт принимает на себя миссию Христа - служение людям, чтобы так же, как он, однажды быть ими преданным.

Иди один и исцеляй слепых,

Чтобы узнать в тяжелый час сомненья Учеников злорадное глумленье И равнодушие толпы.

(«Нам свежесть слов и чувства простоту...») .

Так Ахматова предсказала свое будущее и будущее многих русских поэтов.

Сходство поэта с Христом подчеркивают мотивы исцеления слепых и предательства учеников. Одинокому поэту противостоит непонимающая толпа. Это одиночество вынужденно и насильственно: толпа гонит от себя столь не похожего на нее поэта, нанося обиды. Для выражения этой мысли в стихотворении «Уединение» Ахматова использует библейский мотив побивания изгоя камнями. Для поэта такое отчуждение трагично, так как он пришел к людям с великой миссией добра.

Сходное понимание конфликта поэта и толпы свойственно лирике Лермонтова. Влияние творчества Лермонтова на поэзию Ахматовой было отмечено еще в начале ХХ века. Современная наука подтверждает этот тезис новыми доказательствами. Так, например, А. Г. Найман указывает на то, что тема поэта и поэзии перекликается с лермонтовской. В стихотворении Ахматовой «Читатель» он видит версию диалога Поэта с Не-поэтом,

разработанную Пушкиным и Лермонтовым . Исследование проблемы «Лермонтов - Ахматова» носит отрывочный, фрагментарный характер. Вместе с тем, есть основания полагать, что влияние Лермонтова на Ахматову глубоко и разнообразно. Об этом, в частности, свидетельствует корреляционный анализ тематики разных русских поэтов. Он с математической точностью установил связь между творчеством обоих поэтов .

В настоящей работе мы ограничимся узким аспектом: исследуем влияние темы поэта и поэзии Лермонтова на аналогичную тему Ахматовой. Ахматова так оценивала творчество Лермонтова: «...у него много графоманского. У него много лирических вещей неопределенной формы, неопределенного содержания <...>. А под конец - целая вереница шедевров» . Мы предполагаем, что один из таких шедевров, а именно «Пророк», оказал влияние на понимание поэта Ахматовой.

Б.М. Эйхенбауму первому принадлежит мысль о том, что «Пророк» Лермонтова - своеобразное продолжение «Пророка» Пушкина: «Пушкин описал превращение в пророка и кончил призывом к нему. <...> Лермонтов рисует его дальнейшую судьбу» . Эта точка зрения была поддержана последующими исследователями, в частности, Л.Я. Гинзбург . В скобках заметим, что это не единственно возможная трактовка лермонтовского текста. Тот же Эйхенбаум предполагал наличие автобиографического затекста в стихотворении, видя возможную причину его написания в предчувствии Лермонтовым своей трагической судьбы . Г. П. Макогоненко смысловым центром стихотворения считал почти классовый конфликт поэта с приближенной к престолу аристократией . Мы рассматриваем текст под первым углом зрения.

Л.Я. Гинзбург пишет: «. пушкинским принципам предстояло в лирике Лермонтова <...> самобытное развитие» . Первым различием пушкинской и лермонтовской темы поэта и поэзии исследователи называют разные отношения поэта с толпой. Пушкинский поэт сознательно гонит от себя не понимающую его толпу. На этот разрыв он идет охотно:

Подите прочь - какое дело Поэту мирному до вас! .

Лермонтовского поэта-пророка, напротив, изгоняет толпа. Одиночество поэта вынужденно :

Провозглашать я стал любви И правды чистые ученья:

В меня все ближние мои Бросали бешено каменья.

Посыпал пеплом я главу,

Из городов бежал я нищий,

И вот в пустыне я живу,

Как птицы, даром божьей пищи .

Тот же мотив изгнания поэта встречается у Ахматовой в стихотворении «Уединение». Его центральный мотив - спасение поэта бегством от разъяренной толпы и уединение в творчестве:

Так много камней брошено в меня,

Что ни один из них уже не страшен,

И стройной башней стала западня,

Высокою среди высоких башен .

Близость лермонтовского и ахматовского текстов подчеркивает повторяющийся библейский мотив побивания изгоя камнями. Сближает их и мотив подвластности поэту всего живого. Сравним: лермонтовскому поэту покорна каждая тварь и слушают его звезды; ахматовский поэт кормит с рук диких птиц и повелевает ветрами. Отчуждение поэта и толпы у Лермонтова трагично, ведь он пришел к людям с великой миссией добра. По словам Д.С. Мережковского, Лермонтов в творчестве идет к людям , в то время как Пушкин остается «жрецом, уходящим от людей» . С миссией добра и правды идет к людям и поэт Ахматовой. При этом Ахматова возвеличивает образ самоотверженного и страдающего поэта до образа Христа.

У Лермонтова толпа раздавлена пыткой жизни, трагична (см. стихотворение «Не верь себе»), поэтому вызывает сочувствие лермонтовского поэта сочувствует толпе. В этом он отличается от пушкинского поэта . Бескомпромиссной, жестокой неприязни поэта к толпе мы не встретим и у Ахматовой. Особенно показательно в этом отношении позднее творчество поэта. Стихотворение «Читатель», написанное в конце 1950-х годов, проникнуто искренней симпатией и состраданием к читателю:

А каждый читатель, как тайна,

Как в землю закопанный клад. <.. .>

Там кто-то беспомощно плачет В какой-то назначенный час .

Ахматова заменяет понятие толпы понятием «читатель». В конце стихотворения читатель назван другом поэта. Если искать этому биографическое объяснение, нужно вспомнить, что Ахматова в полной мере разделила судьбу сограждан во время войн, террора, голода, смертей. В «Реквиеме» поэт подчеркивает, что стал одним из многих, воплотил судьбу миллионов людей. С точки зрения литературоведения, а именно творческих связей поэта, особое отношение поэта к читателю у Ахматовой ученые объясняют влиянием Некрасова: «В последние годы общности Ахматовой с Некрасовым проявляются в особо доверительной интонации ее стихов, обращенных к верным друзьям-читателям» .

Итак, в теме поэта и поэзии Ахматовой сказалось влияние, по крайней мере, трех крупнейших поэтов Х1Х века: Пушкина, Лермонтова и Некрасова. Каждый из них по-своему обогатил ахматовскую лирику, но специфический биографический затекст, своеобразная трактовка традиционных образов делают творчество Ахматовой оригинальным.

Помимо образов поэта - орудия Божьего промысла и поэта-Христа, в лирике Ахматовой важное место занимает образ поэта-юродивого. Поэт у Ахматовой наделен всеми признаками юродства: пророческим даром, одиночеством, сиротством, нищенским существованием, блаженностью. На способность поэта к пророчеству Ахматова прямо указывает в «Anno Domini MCMXXI»:

Я гибель накликала милым,

И гибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы Предсказаны словом моим .

Г. Федотов писал, что даром пророчества обладали почти все юродивые . Заметим, сама про себя Ахматова говорила, что одной гранью своей души примыкает к образу «великой в своем страдании пророчицы» Кассандры Шиллера . Одиночество, сиротство, нищета названы в стихотворении «Моей сестре»:

Позабудь о родительском доме,

Уподобься небесному крину.

Будешь, хворая, спать на соломе И блаженную примешь кончину .

В этом же стихотворении появляется тема блаженности. Образы по-эта-Христа и юродивого, отказывающихся от себя ради других, неизбежно приводят к пониманию того, что лирика Ахматовой, которую так рьяно обвиняли в эгоцентризме, - это лирика самопожертвования и высокого служения людям.

Четвертая книга стихов, созданная, как и «Белая стая», в годы общественных потрясений, отвечает на вопрос, как воспринят поэт обществом, что ожидает его в ответ на гражданский и творческий подвиг. Во время народных бедствий голос поэта должен быть особенно важен как нравственный ориентир. Но происходит иначе: он тонет в буре тревог и смертей. Толпа, одичавшая от крови, не внемлет поэту. Со своими идеалами «чувств добрых» он становится неудобным, лишним в кровавой бойне. Такое трагическое положение дел вызывает к жизни образ рвущегося сердца поэта («И целый день, своих пугаясь стонов...»). Последними, спасительными ценностями для него служат лира и звездное небо над головой («Ночью»).

В «Anno Domini MCMXXI» тема поэта и поэзии разрабатывается по-разному. С одной стороны, его голос - один из хора голосов сограждан. Выражая эту мысль, Франк пишет, что, начиная с 1914 года, в творчестве Ахматовой «единственное число уступает место множественному числу», «я» заменяется на «мы» . Поэт находит свое место среди соотечественников, оно в одном ряду с верными детьми России:

Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам .

Долг поэта и его соотечественников - защитить родину от врагов и сохранить великие ценности, в том числе город Петра:

Никто нам не хотел помочь За то, что мы остались дома,

За то, что, город свой любя,

А не крылатую свободу,

Мы сохранили для себя Его дворцы, огонь и воду.

(«Петроград, 1919») .

С другой стороны, кроме сурового общественного долга, поэт верен вечным мирным ценностям. От Музы плача он уходит к Музе труда и веселья («Эпические мотивы. 2»). Идиллические картины: дети, кормящие уток, закат, ленивый и ласковый снежок - вот главное в жизни («Эпические мотивы. 3»). И библейский персонаж, Лотова жена, близок поэту именно своей трогательной женской привязанностью к родному очагу -свидетелю и участнику нескольких человеческих жизней с их радостями и горем, будничными заботами и праздниками. Оговоримся, что библейские стихи Ахматовой, в том числе «Лотова жена», вызвали у читателей и критиков разные, порой противоположные мнения об их истинном смысле и затексте. Наш способ прочтения ахматовского стихотворения как выражения человеческой, женской тоски по родному очагу - лишь один из множества.

Образ Музы в пятой книге приобретает новое звучание. Ее главная роль теперь заключается в утешении поэта и спасении от мук любви, разлук, войн, мятежей и горя. Она укрывает поэта от земных тревог в чудесном саду («Пусть голоса органов снова грянут...»). Но в пятой книге Ахматовой с образом Музы-утешительницы соседствует образ Музы, приносящей смерть («Я гибель накликали милым.»), что также говорит о разноплановости темы поэта.

Как бы ни было велико искушение укрыться от бед, как бы поэт ни страдал от человеческого непонимания, он неотделим от людей. Особенное положение поэта накладывает на него нравственную обязанность быть с народом и страной до конца. На наш взгляд, стихотворение «Многим», как и многие другие, может быть прочтено именно так.

Список литературы

1. Ахматова А. А. Сочинения: в 2 т. - Т. 1. Стихотворения и поэмы / сост., подгот. текста, коммент. В. А. Черных; вступ. ст. М. Дудина. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Ху-дож. лит., 1990. - 525 с.

2. Баевский В. С. Лингвистические, математические, семиотические и компьютерные модели в истории и теории литературы. - М.: Языки славянской культуры, 2001. -332 с.

3. Библейская энциклопедия. Репринтное издание. - М.: ТЕРРА, 1990. - 902 с.

4. Бидерман Г. Энциклопедия символов. - М.: Республика, 1996. - 333 с.

5. Гинзбург Л.Я. О лирике. - Л.: Сов. писатель, Ленингр. отд-ние, 1974. - 407 с.

6. Жирмунский В.М. Творчество Анны Ахматовой. - Л.: Наука, 1973. - 184 с.

7. Коровин В.И. Творческий путь М.Ю. Лермонтова. - М.: Просвещение, 1973. -

8. Кралин М.М. Некрасовская традиция у Анны Ахматовой // Некрасовский сборник. - Л.: Наука, Ленингр. отде-ние, 1983. - Вып. VIII. - С. 74-86.

9. Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: в 4 т. - Л.: Наука, 1979. - Т. 1. - 655 с.

10. Лосева И.Н., Капустин Н.С., Кирсанова О.Т., Тахтамышев В.Г. Библейские имена: люди, мифы, история. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. - 605 с.

11. Макогоненко Г.П. Лермонтов и Пушкин: Проблемы преемственного развития литературы. - Л.: Сов писатель, Ленингр. отд-ние, 1987. - 398 с.

12. Мануйлов В. А. Подарок судьбы. // Воспоминания об Ахматовой. - М.: Сов. писатель, 1991. - С. 227-236.

13. Мережковский Д.С. М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества // Вопросы литературы. - 1989. - № 10. - С. 88-123.

14. Мочульский К.В. Анна Ахматова. «Anno Domini» // Ахматова А. А. После всего. - М.: Изд-во МПИ, 1989. - С. 54 - 61.

15. Найман А.Г. Рассказы об Анне Ахматовой. - М.: Худож. лит., 1989. - 300 с.

16. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: в 17 т. - М.: Воскресенье, 1995. - Т. 3. - Кн. 1. -

17. Тименчик Р.Д. Предисловие // Ахматова А. А. Requiem. - М.: Изд-во МПИ, 1989. - С. 3 - 25.

18. Федотов Г. Святые Древней Руси. - М.: Московский рабочий, 1990. - 268 с.

19. Франк В. Бег времени // Ахматова А.А. После всего. - М.: Изд-во МПИ, 1989. -С. 236-250.

20. Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. - М.: Радуга, 1991. - 383 с.

21. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. - М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. - 655 с.

22. Чуковская Л.К. Записки об Анне Ахматовой. - М.: Книга, 1989. - Кн 1. 19381941. - 269 с.

23. Эйхенбаум Б.М. Лирика Лермонтова (Обзор) // Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1961. - С. 289-359.

24. Эйхенбаум Б.М. Литературная позиция Лермонтова // Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1961. - С. 40-124.

Вопрос о том, каким должен быть поэт, какова его роль в обществе, каковы задачи поэзии, всегда волновал и волнует сторонников искусства для народа. Поэтому тема назначения поэта - центральная тема не только поэзии XIX века, она пронизывает все творчество и современных поэтов, для которых судьба родины и народа - их судьба.

Несмотря на то, что Анна Ахматова прочила сама себе короткий жизненный путь, она ошибалась: путь её был долог и на редкость творчески богат и сложен. В разное время она по-разному оценивала роль поэта, как она себя называла, и поэзии в обществе. Ранняя лирика складывалась под влиянием моды того времени на любовные стихи, правда и тогда Ахматова очень сильно выделялась среди "товарищей по цеху" и потому никогда не называла себя женской поэтессой.

Ахматова задавалась вопросом роли поэта и поэзии в обществе. Это было вовсе не случайно. Корни этого явления лежали в психологии поэта: Ахматова всегда ощущала себя частицей чего-то большого - истории, страны, народа. Первые стихотворные опыты состоялись, когда Ахматова была в русле течения "акмеизм". Но постепенно поэтесса отошла от акмеистов и выбрала другой ориентир, который она считала единственно подлинным: Пушкина. Ему посвящено одно из стихотворений цикла "В Царском Селе":

"Смуглый отрок бродил по аллеям,

У озёрных грустил берегов,

И столетие мы лелеем

Еле слышный шелест шагов…"

В конце стиха - выразительная деталь: "растрёпанный том Парни". Это символ внутренней раскрепощённости, вольности поэта.

Но всё же, несмотря на то, что Пушкин был высшим литературным авторитетом для Ахматовой, она искала и свой образ в мире современной ей поэзии. Цикл "Тайны ремесла" стал попыткой разобраться в тайне поэзии, а, следовательно, и в своей тайне. Природа вдохновения стала темой открывающего цикл стихотворения с недвусмысленным названием "Творчество". Ахматова не забывает литературные корни, наследуя традиции Лермонтова, Пушкина, Жуковского. Сознание поэта ищет, тщательно выбирает один в хаосе звуков один единственно верный мотив:

"Так вкруг него непоправимо тихо,

Что слышно, как в лесу растёт трава".

Определив мотив, поэт должен решить другую необходимую задачу - переложить его на бумагу. Для Ахматовой этот процесс уподобляется диктовке, а диктуют поэту его внутренние импульсы и звуки. Неважно, будет продиктованное определение или образ "низким" или "высоким" - подобного деления для Ахматовой не существует (она заявляет: "мне ни к чему одические рати"). Поэтесса говорит об "обыкновенном чуде" поэзии. Оно заключается в рождении стиха из обыденной обстановки:

"Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда…"

Рост этих стихов - не просто механическое написание, а настоящее перевоссоздание действительности, придание ей формы стиха, несущего положительную духовную энергию людям.

Для Ахматовой не менее важна была фигура того читателя, до которого донесётся положительный заряд стихотворения, ведь поэзия суть диалог художника и читателя. Если бы не было последнего, не для кого было бы писать, то есть идея поэзии теряла бы всякий смысл. "Без читателя меня нет", - заметит Марина Цветаева. Для Ахматовой же читатель становится "неведомым другом", который есть гораздо большее, нежели простой потребитель духовных ценностей. В душе его стихи обретают новый звук, так как преломляются через уникальное сознание, отличное от сознания поэта:

"А каждый читатель - как тайна,

Как в землю закопанный клад".

На примере этого и других стихотворений хорошо видно, что цикл в полном соответствии со своим названием открывает читателю тайны поэтического ремесла Ахматовой. Но помимо "технического" аспекта поэзии, как с известной долей условности можно назвать описанное выше, существуют и взаимоотношения поэта и внешнего, часто совсем непоэтичного мира. Двадцатые годы прошлого века поставили многих поэтов перед выбором - эмигрировать за рубеж либо остаться со своей страной в тревожное время. Однако, Ахматова будучи, так же, как и Некрасов, прежде всего, поэтом-гражданином, принимает нелёгкое решение - остаться в новой России: "Не с теми я, кто бросил землю". Это заявление звучит довольно резко, но ещё ярче подчёркивает авторскую позицию строчка: "им песен я своих не дам". Категоричность Ахматовой находит выражение ещё и в том, что она уверена, "что в оценке поздней оправдан будет каждый час". В этом обращении к будущему слышится явная перекличка со стихотворением "Дума" Лермонтова - поэт обращался к потомкам, как и Ахматова. Впрочем, на этом тема не исчерпывается: в стихотворении "Когда в тоске самоубийства…", пронизанного мистическими мотивами, поэт слышит внутренний голос - голос тёмных сил, которые призывают его:

"Оставь свой край, глухой и грешный,

Оставь Россию навсегда".

Героиня в финале поступает очень просто, но вместе с тем в поступке этом чувствуется некая патетика:

"Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух".

Ахматова окончательно делает свой выбор в пользу испытаний, но на родине. Они не заставили себя долго ждать - Великая Отечественная война стала истинным испытанием на выживание для России. Ахматова также не оставалась в стороне - в начале она находилась в блокадном Ленинграде, позднее - в Ташкенте. Но где бы она не была, поэтесса ощущала необходимость всех и каждого, особенно поэтов и писателей, каким-либо образом участвовать в войне и разделять всеобщую скорбь. Так рождается одно из известнейших её стихотворений - "Мужество". Оно напоминает о долге перед Отечеством:

"Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет".

Ещё важнее выглядит напоминание о самом дорогом, что есть у русского народа - о русском слове, которое восхваляли многие поэты и писатели задолго до Ахматовой. Лишиться крова не так страшно, как лишиться языка - под этим может подписаться любой художник слова. Поэтесса также понимала, что язык определяет своеобразие нации, то, что делает её непохожей ни на один другой народ мира. Как заклинание звучит финал, который как нельзя точнее отражает авторское стремление сохранения родной речи:

"И внукам дадим, и от плена спасём

Навеки!"

В качестве философского итога творчества Ахматовой выступает стихотворение "Родная земля". Движение сюжета этого стихотворения начинается от частного, сиюминутного и продолжается к вечному, нетленному. Стихотворение очень напоминает "Родину" Лермонтова и ряд поздних стихов Пушкина. Каждый живущий в России является частью своей страны и потому имеет почётное право назвать эту страну своей. Но родина столь огромна и необъятна, что порой даже незаметна, не ценится по достоинству:

"В заветных ладанках не носим на груди,

О ней стихи навзрыд не сочиняем…"

Лишь после смерти человек неизбежно воссоединяется с землёй, хотя на деле эта связь должна быть всегда. Для поэта же жизнь с чувством родины важна вдвойне - она даёт ему силы творить.

Тайна поэтического творчества. Тема творческого процесса отражалась в произведениях многих поэтов. Для А. А. Ахматовой писать было так же естественно, как ды­шать. В цикле «Тайны ремесла» поэтесса попыталась рас­крыть свое понимание творчества, которое продолжает традицию восприятия процесса написания стихотворений как осуществление посреднической связи между Творцом и миром людей (стихотворение «Творчество»), Объяснить это таинство невозможно, в нем «все быть должно некста­ти». И естественность, и простота, с которой порой рож­дается поэзия, роднит ее с живым существом, способным «расти»:
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора.
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.

Поэтическое вдохновение может приходить из окружаю­щего мира природы, а может быть даровано и Божествен­ным прикосновением (явная реминисценция со стихотворе­нием А. С. Пушкина «Пророк»):
Так я, Господь, простерта ниц:
Коснется ли огонь небесный
Моих сомкнувшихся ресниц
И немоты моей чудесной?
«Я так молилась…» (1913)

Своеобразие развития темы поэта и поэзии в лирике А. А. Ахматовой. Продолжая традиционную для русской поэзии тему о назначении поэта, о цели его творчества, А. А. Ах­матова развивает ее в новом ключе, вносит в нее новые мотивы. Прежде всего поэтессе удается раскрыть своеоб­разие женского внутреннего мира. Трагичность судьбы по­этессы, по мнению А. А. Ахматовой, заключается в том, что женское счастье нельзя совместить с полной отдачей творчеству:
Муза! ты видишь, как счастливы все
Девушки, женщины, вдовы…
Лучше погибну на колесе,
Только не эти оковы.
«Музе» (1911)

Однако появление «музы-сестры» в жизни лирической героини предопределяет ее дальнейшую судьбу. В мире поэ­зии, где царствуют мужчины, женщине приходится отстаи­вать свое право называться поэтом.

Творческий дар поэтесса готова отдать вслед за всем, что только может быть ценного в человеческой жизни, лишь бы мир и покой вернулись на землю Родины, т. к. для А. А. Ах­матовой служение поэзии было неразрывно связано с темой России:
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар, -
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
«Молитва» (1915)

Образ родной земли раскрывается в одноименном стихо­творении, но поэтесса поступает очень неординарно, ис­пользуя сочетание «родная земля» в буквальном смысле:
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
«Родная земля» (1961)

От такого приземленного определения Ахматова перехо­дит к философскому осмыслению:
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно - своею.
«Родная земля» (1961)

В простоте и незамысловатости образа родной земли рас­крывается талант автора, не сочинявшего «стихи навзрыд», а исполнявшего свое поэтическое предназначение. Вдохнове­ние, ниспосланное свыше, постепенно начинает осознава

    На рубеже столетий, накануне Октябрьской революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась одна из самых значительных во всей современной мировой литературе “женская” поэзия – поэзия Анны Ахматовой. По выражению А....

    Тема любви, безусловно, занимает в поэзии Анны Ахматовой центральное место. Неподдельная искренность любовной лирики Ахматовой в сочетании со строгой гармонией позволили современникам называть ее русской Сафо сразу же после выхода первых поэтических...

    нна Ахматова "гостила на земле" в трагическую эпоху, - трагическую прежде всего для России. Тема Родины претерпевает в творчестве Ахматовой сложную эволюцию. . Само понятие родины менялось в ее поэзии. Сначала родиной было Царское Село,...

    Когда я ночью жду ее прихода. Жизнь, кажется, висит на волоске. Что почести, что юность, что свобода Пред милой гостьей с дудочкой в руке... А. Ахматова Имя Анны Ахматовой - одно из немногих имен русской поэзии XX века, отмеченных в десятилетиях...

  1. Новое!

Сочинение

Анна Ахматова творила в очень сложное время, время катастроф и социальных потрясений, революций и войн. Поэтам в России в ту бурную эпоху, когда люди забывали, что такое свобода, часто приходилось выбирать между свободным творчеством и жизнью. Но несмотря на все эти обстоятельства поэты по-прежнему продолжали творить чудеса: создавались чудесные строки и строфы. Источником вдохновения для Ахматовой стали Родина, Россия, поруганная, но от этого ставшая еще ближе и роднее. Анна Ахматова не смогла уехать в эмиграцию, так как она знала, что только в России может она творить, что именно в России нужна ее поэзия.

* Не с теми я, кто бросил землю
* На растерзание врагам.
* Их грубой лести я не внемлю,
* Им песен я своих не дам.

Но давайте вспомним начало пути поэтессы. Ее первые стихи появились в России в 1911 году в журнале “Аполлон”, а уже в следующем году вышел и поэтический сборник “Вечер”. Почти сразу же Ахматова была поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов. Весь мир ранней, а во многом и поздней лирики Ахматовой был связан с А.Блоком. Муза Блока оказалась повенчанной с музой Ахматовой. Герой блоковской поэзии был самым значительным и характерным “мужским” героем эпохи, тогда как героиня поэзии Ахматовой была представительницей “женской” поэзии. Именно от образов Блока во многом идет герой ахматовской лирики. Ахматова в своих стихах является в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. Ахматова показала в искусстве сложную историю женского характера передовой эпохи, его истоков, ломки нового становления. Вот почему в 1921 году, в драматическую пору своей и общей жизни, Ахматова сумела написать поражающие духом обновления строки:

* Все расхищено, предано, продано,
* Черной смерти мелькало крыло,
* Все голодной тоской изглодано,
* Отчего же нам стало светло?

Так что в известном смысле Ахматова была и революционным поэтом. Но она всегда оставалась и поэтом традиционным, поставившим себя под знамя русской классики, прежде всего Пушкина. Освоение пушкинского мира продолжалось всю жизнь.

Есть центр, который как бы сводит к себе весь остальной мир поэзии, оказывается основным нервом, идеей и принципом. Это любовь. Стихия женской души неизбежно должна была начаться с такого заявления себя в любви. В одном из своих стихотворений Ахматова называла любовь “пятым временем года”. Чувство, само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту, проявляясь в предельном кризисном выражении взлета или падения, первой встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертельной тоски. Потому Ахматова так тяготеет к лирической новелле с неожиданным, часто прихотливо-капризным концом психологического сюжета и к необычностям лирической баллады, жутковатой и таинственной (”Город сгинул”, “Новогодняя баллада”).

Обычно ее стихи начало драмы, или только ее кульминация, или еще чаще финал и окончание. И здесь она опиралась на богатый опыт русской уже не только поэзии, но и прозы:

* Слава тебе, безысходная боль,
* Умер вчера сероглазый король.
* А за окном шелестят тополя:
* Нет на земле твоего короля…
* Стихи Ахматовой несут особую стихию любви-жалости:
* О нет, я не тебя любила,
* Палила сладостным огнем,
* Так объясни, какая сила

* В печальном имени твоем.

Мир поэзии Ахматовой мир трагедийный. Мотивы беды, трагедии звучат в стихотворениях “Клевета”, “Последняя”, “Через 23 года” и других. В годы репрессий, тяжелейших испытаний, когда ее мужа расстреляют, а сын окажется в тюрьме, творчество станет единственным спасением, “последней свободой”. Муза не покинула поэта, и она написала великий “Реквием”.

На фоне символистов ахматовские описания выделяются именно своей аскетичностью. Ещё одно отличие - скупая точность и лаконичность. «Слегка хрустел апрельский тонкий лёд», «И резкий крик вороны в небе чёрной», «И редкие аккорды клавесин», каждое из этих звучаний благодаря точной, конкретной характеристике становится определённым, отчётливо узнаваемым. В стихах «преодолевшей символизм» Ахматовой возникают «точные и строгие формы внешнего мира», «милые грани между вещами». Они не препятствуют сравнению звучаний разного типа, но препятствуют их смешению в единый неясный звуковой поток, именуемый символистами музыкой.

В символистской поэзии музыка - ключевое слово-символ, охватывающее множество значений. Музыка, звуки, рождённые искусством музыкантов, - вершина иерархии, в которую символисты выстраивали все звуковые проявления внешнего мира, привлекавшие их не сами по себе, а как представители «мировой гармонии». Отсюда и обожествление музыкального искусства, приводившее символистов к обезличиванию качественно разных звуковых явлений. С такой позиции любой звук уже был музыкой. Кроме того, понимая музыку как «сущность мира», символисты слышали её и там, где вообще ничего не звучало. То есть музыкальные свойства приписывались явлениям, не имеющим акустического выражения. Вполне естественными становились словосочетания, где слово «музыка» выступало не самостоятельно, а в сопровождении существительного в родительном падеже, как «музыка земли» А. Блока или «музыка мечты» И. Анненского.

Тогда как музыка Ахматовой - это не «музыка чего-то», она существует в стихах сама по себе. Ахматова, не теоретизируя, тем не менее отграничивает звук как явление художественное от музыки, разделяя также несколько видов звучаний. Музыка - одно из явлений мира, не претендующее на то, чтобы быть его сущностью; это ценность в ряду других ценностей, высокая, но не высшая. И всё-таки сохранившая за собой способность заставить человека переживать исключительные моменты, неповторимые состояния души:

* В ней что-то чудотворное горит,
* И на глазах её края гранятся.
* Она одна со мною говорит,
* Когда другие подойти боятся.
* Когда последний друг отвёл глаза,
* Она была со мной в моей могиле
* И пела словно первая гроза
* Иль будто все цветы заговорили.

В ряду звуковых явлений музыка занимает примерно такое же положение. Ахматовские перечисления и сравнения отличаются от символистских особой осторожностью. Они лишены прямого отождествления. Сравните робкое «или» Ахматовой с уверенным «так» А. Белого и с ещё более решительным тире у Бальмонта. В.М. Жирмунский писал об ахматовских сравнениях, что они лишены «метафорического отождествления, характерного для символизма… Сравнения вводятся и словами будто, как будто, как бы, словно, ещё более расширяющими дистанцию между сопоставляемыми предметами…они как бы подчёркивают, что самый акт сравнения является результатом художественной рефлексии». Звуки выстраиваются не по иерархической схеме, где музыке отдавалось бы предпочтение перед другими звучаниями, а скорее по горизонтальной, где каждое из них выявляет свою индивидуальность:

* Как журавли курлыкают в небе,
* Как беспокойно трещат цикады,
* Как о печали поёт солдатка -
* Всё я запомнила чутким слухом.

В приведённом фрагменте поэмы «У самого моря» крики птиц, треск цикад и пение, кажется, равно важны авторскому слуху. Так и позднее, в стихотворении «Сон» перечислительная интонация не даёт преимущества музыке Баха перед церковным колоколом и обоим звучаниям перед беззвучным цветением роз и осенней природой. При прочтении некоторых поздних стихотворений представление Ахматовой о музыке иногда напоминает символистское.

Исследования этой грани творчества А. Ахматовой можно продолжить ещё не в одном направлении, каждое их которых не менее интересно, чем вышеописанное. Это могло бы стать следующим этапом моей работы по изучению творчества русских поэтов XX века. Кроме того, возможно исследование этого аспекта в творчестве других представителей поэтического искусства.