В 2030 г. Россия колонизирует Луну: космонавты построят лунную базу и лабораторию, а дальнемагистральные луноходы будут исследовать лунную поверхность. Таковы совсем недавно были планы «Роскосмоса» (их, правда, пришлось скорректировать). Президент Владимир Путин, которому в 2030 г. будет 78 лет, возможно, отойдет от активной деятельности, а может, пойдет на четвертый (подряд) президентский срок. Россиян к тому времени станет на 5 млн меньше, экономика будет больше, но не намного. Каковы будут позиции России на международной арене?

Непредсказуемость, очевидно, стала неотъемлемой составляющей российского образа действий в мире. Столь же очевидна и тенденция к ужесточению и милитаризации внешней политики. За этой жесткостью стоит стремление пересмотреть принципы архитектуры европейской безопасности и превратить Россию в державу, с которой каждый должен считаться.

Вторым – и равно существенным – основанием решительной внешней политики России является необходимость новой легитимации режима Путина во внутрироссийском контексте. Экономический рост, который когда-то служил опорой легитимности Путина, прекратился и никогда уже не будет таким интенсивным. Путин стремится отвлечь внимание от экономических проблем и сделать своей новой опорой российский милитаризм. В определенной степени противостояние с Западом отвечает интересам Кремля; существование враждебно настроенного мира служит отличным предлогом как для решительных действий во внешней политике, так и для укрепления контроля во внутренней ситуации.

Хорошая новость в том, что Россия, по нашему мнению, не ищет полноценной военной конфронтации с Западом. Россия готова к конфликтам среднего уровня, достаточно серьезным, чтобы служить отвлечением от внутрироссийских дел и рычагом достижения высокого международного статуса, но не представляющим рисков и расходов, связанных с полномасштабной войной. Плохая новость в том, что ошибки и просчеты неизбежны и напряжение вряд ли будет спадать, если только Кремль не найдет альтернативную модель легитимности.

В новом докладе Европейского совета по международным отношениям предпринята попытка понять, как будут развиваться Россия и ее (и европейские) соседи вплоть до 2030 г. Метод состоит в том, чтобы экстраполировать сегодняшние тенденции. Это не попытка предсказать будущее. Единственное, в чем мы можем быть уверенными по поводу 2030 г., так это в огромном количестве непредвиденных событий. Задача нашего исследования в том, чтобы подчеркнуть нынешние тенденции и их логические последствия. Некоторые из выделенных нами трендов таковы.

1. Внутренние проблемы будут нарастать, и Кремль будет разыгрывать карту конфликтов.

С тех пор как Путин стал президентом в 2000 г., неписаный общественный договор с россиянами предполагал непрерывное улучшение качества жизни. На восемь лет россияне получили невероятно быстрый экономический рост, основанный на высоких ценах на нефть. Средний заработок подскочил с $60 в 1999 г. примерно до $940 в 2013 г. (данные доклада Кирилла Рогова «Выживет ли путиномика?»). По данным Всемирного банка, в 2002 г. четверть россиян жили за чертой бедности, а через 10 лет – лишь около 10% населения России.

Но сегодня этот общественный договор распадается. Российская экономика выйдет из периода негативного роста в течение двух лет, но рост, по расчетам Economist Intelligence Unit, будет держаться на уровне 1% в год. К 2030 г. Россия по размерам экономики переместится на пять ступенек ниже, став 15-й в мире. По данным ООН, население России сократится к тому времени на 5 млн – до 139 млн человек.

Санкции сыграют некоторую роль в этом сокращении. Но главные российские проблемы носят структурный характер. Россия не провела модернизации и диверсификации и вряд ли займется этим в ближайшем будущем. Коррупция, недостроенность правового государства и провалы в управлении мешают притоку инвестиций. Чтобы изменить это, нужны болезненные меры, которые Кремль не будет принимать, особенно учитывая президентские выборы 2018 г. Путин показал, что не интересуется экономическими вопросами. Даже если цена нефти вернется к уровням $50–60 за баррель, улучшений в качестве жизни, похожих на улучшения 2000-х, россиянам ждать не стоит.

Кремль решает эту проблему, стремясь сделать опорой легитимности национализм и авантюризм во внешней политике. Маленькие победоносные войны, такие как в Крыму и Сирии, дают легитимность, отвлекают внимание от экономики и рисуют для населения картину возвращения России в статус великой державы. Но они должны оставаться низкобюджетными – как сирийская, которая, по словам самого Путина, была осуществлена на средства, ранее заложенные в бюджет Министерства обороны на проведение учений и боевую подготовку в 2015 г. «Отвлекающие» войны не обязаны быть по-настоящему боевыми. Российская псевдовойна с Турцией – пример «невоенной войны».

2. Россия будет все больше полагаться на силу.

Основываясь на опыте, полученном в Грузии, на Украине и в Сирии, Москва осознала, насколько эффективным инструментом внешней политики является военная сила. Москва убедилась также в том, с какой неохотой Запад идет на противостояние, не говоря уже об ответном применении силы. Сегодняшние руководители Кремля вообще лучше умеют действовать с помощью жесткой, чем с помощью «мягкой силы», которой у России в любом случае немного. Несмотря на то что Россия испытывает сейчас трудности с продолжением модернизации вооруженных сил, накопленной мощи достаточно, чтобы создавать перевес по отношению к большинству государств региона.

Россия будет наращивать возможности дислоцирования экспедиционных сил, но этот потенциал будет ограничен постсоветским пространством и теми регионами Ближнего Востока и Северной Африки, где у России есть связи, – Сирией, Ливией, возможно, Египтом.

Российские вооруженные силы продолжат фокусироваться на НАТО и регионе. Учитывая неподъемные издержки и реальный риск ядерной конфронтации, Россия вряд ли будет стремиться к полноценной войне с Западом. Но Кремль, несмотря на это, заинтересован в том, чтобы посылать сигналы о готовности к масштабной эскалации. Опасность в том, что просчеты и непредвиденные ситуации могут быстро перерасти в военное противостояние.

Каковы потенциальные возможности для «бюджетных» конфликтов среднего уровня в восточной части Европы?

Балтийское море. Вероятность того, что Россия рискнет проверить натовские взаимные обязательства на прочность, невелика. Скорее всего, будут предприниматься действия, которые «не дотягивают» до порога военной конфронтации уровня главы 5 устава НАТО. Продолжение конфронтационных действий со стороны России приведет только к усилению поддержки вступления Швеции и Финляндии в НАТО со стороны гражданского общества этих стран.

Балканы. На протяжении двух последних лет Москва выстроила стратегический альянс с Сербией и усилила свою поддержку Республике Сербской. Этот проект одновременно и бюджетный, и перспективный с точки зрения «гибридных» враждебных действий, мешающих реализации целей ЕС в регионе.

Центральная Азия. Кризис наследования власти в любом из государств региона может спровоцировать этнические конфликты и заставить Россию вмешаться. Еще одна возможность: оправданием военной интервенции со стороны России может послужить угроза появления джихадистов в регионе.

3. Главной целью России останется Восточная Европа.

Россия продолжит предпринимать попытки установить контроль над ближайшими соседями. Послушные соседи представляются ключевым условием безопасности России и условием восстановления статуса великой державы. Программа-максимум – это кольцо дружественных государств, послушных Москве. Программа-минимум – это дисфункциональные государства, управляемые коррумпированными элитами, не способными ни провести реформы, ни вступить в НАТО и ЕС и тем самым подвластные Москве.

На сегодня Москва обеспечила высокий уровень зависимости для Армении, Азербайджана и Белоруссии. Зависимость эта, впрочем, не абсолютная. Москва продолжит преследовать свои «минималистские» цели в Грузии, Молдавии и на Украине, не смиряясь при этом с потерей «дружеских чувств» со стороны населения этих стран. Москва продолжит использовать различные методы в достижении этих целей: политическое давление, региональные институты (ОДКБ, «Евразэс»), гибридные враждебные действия, информационные атаки, кибератаки.

Москва не сможет реализовать программу-максимум на Украине, конфликт в Донбассе будет заморожен. Это снизит напряжение, но создаст нестабильную ситуацию в регионе. На сегодня стратегия состоит в том, чтобы использовать минские соглашения для продвижения повстанцев Донбасса в украинскую политику. «Горячие» военные действия тоже будут продолжены ради давления на Киев, сжигания украинских ресурсов и снижения готовности бороться.

Заключение. Европа может сделать крайне мало для того, чтобы как-то помочь в разрешении экономических проблем России. Модернизацию российской экономики должны инициировать россияне. Как только придет время ослаблять санкции, целью этого шага должна быть попытка сделать голоса российских реформаторов слышнее.

Европа должна усиливать свои средства сдерживания, но при этом она сталкивается с дилеммой безопасности. Жесткий ответ будет играть на руку Кремлю: усиление напряженности заставит Запад принимать Россию всерьез и возвести ее в то самое качество, которого она сама желает, попутно подпитывая нарратив враждебного мира, окружающего Россию.

Диалог остается крайне важным, но он должен быть выстроен верно. Если нынешний фон конфликтов среднего уровня сохранится, открытые каналы коммуникации с Москвой будут необходимы для избежания фатальных просчетов. Политика Запада должна обеспечивать удержание тех красных линий, пересечение которых может перевести конфликты со среднего уровня на более высокие. Необходимо и создавать поощрения за любые действия, ведущие к снижению напряженности.

Запад должен относиться к суверенитету стран Восточной Европы серьезно. Но это отношение будет вызовом местным элитам, на которые нужно оказывать давление ради преобразования патрональных политических систем в полноценные демократии. Самое сложное для Украины, Грузии и Молдавии – преодолеть себя и провести реформы, а не преодолеть Россию. Они не могут принимать европейскую траекторию развития как нечто само собой разумеющееся. ЕС должен быть гораздо откровеннее в отношении целей, которыми он обусловливает свою поддержку. Возможности Европы поддержать реформы в Армении, Азербайджане и Белоруссии крайне ограниченны, хотя Европа должна быть готова к тому, чтобы обеспечить такую поддержку и сближение с этими странами, если они предпримут соответствующие реформы. Европа вместе с тем должна обеспечить дипломатическую поддержку усилению суверенитетов этих стран в определении их принадлежности альянсам – и политическим, и в сфере безопасности.

Войны бывают разными: религиозными, гражданскими, холодными и т.д. Но иногда зачинщики военных конфликтов, игнорируя благородные цели, стремятся лишь к личной корысти.

Стремление обеспечить собственную экономику доступом к необходимым природным ресурсам подталкивает государства к развязыванию войн на совершенно надуманных основаниях. По мере того, как изведанные запасы сырья истекают, странам приходится бороться за новые источники, и далеко не всегда в качестве инструмента такой борьбы выступают здравый смысл и дипломатия.

Представляем девять самых известных военных конфликтов, развязанных из-за ресурсов.

Революция в Америке и противостояние Великобритании и Франции

vestifinance.ru

В ходе борьбы Америки за независимость против британской короны в XVIII веке, активную поддержку Новому Свету оказывала Франция. В данном случае, если американский народ стремился освободиться от британской зависимости, то Франция с ее флотом помогала исключительно из корыстных побуждений, стремясь замкнуть на себе торговые пути и маршруты. Францию интересовали агрокультуры, торговля которыми из Америки раньше контролировалась Лондоном.

Битва при Плесси (Индия)


badnews.org.ru

Битва при Плесси, или при Палаши, стала знаменательным сражением у берегов реки Бхагиратхи в Западной Бенгалии. 23 июня 1757 г. британские войска нанесли сокрушительное поражение войскам бенгальского наваба Сирадж уд-Даула, на стороне которого выступала Франция. В результате британцы взяли под контроль всю сырьевую базу Индии и маршруты торговых поставок.

Гражданская война в Америке


territa.ru

Официально гражданская война в Америке мотивировалась борьбой за освобождение страны от рабства. Однако не стоит забывать, что именно рабство лежало в основе производства хлопка и большинства остальных продуктов сельского хозяйства. Следствием гражданской войны стал резкий дефицит хлопка в Европе

Советско-финская война


militarylib.com

Одной из версий развязывания военных действий между Советским Союзом и Финляндией в первой половине XX столетия стала потребность СССР в значительных запасах никеля для нужд оборонной промышленности. Финляндия между тем как раз обладала месторождением в Петсамо; кстати, с названием именно этого района связана одна из самых крупных битв за время конфликта - битва при Петсамо.

Нападение японской армии на Перл-Харбор


jew-observer.com

Хотя само по себе нападение японских военно-воздушных сил на американский флот в Перл-Харборе и нельзя назвать войной, однако именно это событие послужило отправной точкой для США в участии во Второй мировой войне. Впрочем, едва ли Япония стремилась таким образом подтолкнуть Штаты, зато целью могло стать стремление полностью разрушить передовые американские силы ВМС. Таким образом в Токио под патронажем Берлина стремились обеспечить контроль над обширными запасами углеводородов в Юго-Восточной Азии, а также над рудными месторождениями и поставками продуктов питания.

Великая Отечественная война


1tv.ru

Не стоит пытаться вписать трагические годы Второй мировой войны и тем более Великой Отечественной в рамки простой теории борьбы за ресурсы. Тем не менее стремление фашистской Германии взять под контроль нефтяные месторождения советской России, значительные посевные площади, а также рудники и многие другие активы нашей Родины ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов.

Вторжение Ирака в Кувейт


shorouq.livejournal.com

В 1990 г. произошел военный конфликт, который и сегодня остается одним из самых спорных в новейшей истории. Иракский режим Саддама Хусейна совершил вторжение в Кувейт, обвинив последний в краже нефти. Под совершенно надуманным предлогом Багдад стремился захватить нефтяные месторождения соседнего государства, уничтожить нефтяную промышленность самого Кувейта, добиться скачка цен на "черное золото" и "одной рукой" выплатить весь свой огромный долг, накопившийся за время войны с Ираном. Впоследствии к конфликту Ирака и Кувейта подключились и США, доля заинтересованности которых в стабильных поставках нефти не подлежала сомнению.

Территориальные споры в Южно-Китайском море


fondsk.ru

В водах Южно-Китайского моря до сих пор сохраняется крайне напряженная обстановка, причем основой споров выступает, как всегда, нефть. Главным участником конфликта остается Китай, который заявляет свои права на спорные острова; против Пекина в этом вопросе выступают Япония, Тайвань и Вьетнам. С учетом заявленных прав Китай располагает не меньшими запасами нефти, чем Саудовская Аравия, так что позиция КНР в данном случае вполне понятна. А вот чем закончится конфликт, неизвестно. Военные и политические эксперты в последние годы все чаще указывали на активное наращивание военной группировки Китая в водах Южно-Китайского моря.

Споры за Фолкленды


izvestia.ru

Фолклендские острова стали на сегодня еще одним камнем преткновения в споре за нефть. Аргентина утверждает, что эти территории принадлежат ей, в то время как Великобритания уверена в обратном. В 2010 г. британские промышленники приступили к бурению скважины у берегов одного из островов, и старый конфликт, который уже приводил к военному вмешательству, продолжился с новой силой.


На Ближнем Востоке назревает новый кровопролитный конфликт. Эта новость не станет для вас какой- либо сенсацией, так как этот регион уже давно обезображен войнами и революциями. История потенциального конфликта банальна до безобразия – это борьба за ресурсы. В 2010 году американская нефтяная компания Noble Energy обнаружила на шельфе в Средиземном море нефтегазовое месторождение, ресурсы которого, как подсчитали американцы, равны 453 миллиардам кубометров.

Первое время Ливан и Израиль из-за споров о границах достаточно сдержано относились к «разделу свалившегося богатства». Но все изменилось в уже в январе 2017 года, когда правительство Ливана выдало лицензию на разведку месторождения (Блок 9) франко-российской компании Total.

Хотя представители компании Total заявили, что будут вести работы на расстоянии не менее 25 км от границы с Израилем, министр обороны А. Либерман назвал факт выдачи лицензии на разработку месторождения провокационным, а согласие таких компаний, как Total начать добычу газа на ливанском шельфе «большой ошибкой», так как «Блок 9» принадлежит Израилю. А после того когда правительство с «улыбкой» отнеслось к его словам, Либерман начал угрожать войной между Ливаном и Израилем.

Когда накал страстей достиг предела в Бейрут пожаловал глава американской дипломатии Рекс Тиллерсон. Но вместо того, чтобы смягчить накал, он заявил, что обвинил во всех проблемах Ливана «Хизбаллу». На что лидер движения Хасан Насралла заявил, что если совет обороны Ливана решит уничтожить израильские нефтяные установки, то «Хизбалла» готова выполнить приказ.

Ситуацию осложняет тот факт, что Ливан путем приглашения компании Total заручился поддержкой в лице России, Франции и Ирана, а Израиль в свою очередь обратился к своему большому брату из Северной Америки, который называется не Канада. Развивающаяся ситуация потенциально может вести к новой большой войне.

В случае начала боевых действий контроль за энергоресурсами уже будет главной целью, в этом конфликте будет подниматься вопрос контроля за всем Ближним Востоком.

Важность месторождения Блок 9 для Ливана с Израилем трудно переоценить. Никогда прежде они не получали таких возможностей. И правительство обеих стран готово «загрызть» любого за него.

Например, ещё в сентябре прошлого года израильские военные провели ряд учений, которые имитировали столкновение с «Хезболлой», включая имитацию захвата южного Ливана. А история с переносом посольства США в Израиле в Иерусалим лишь подлила масло в огонь. Видимо поняв, что у Палестины и Хамас банально нет возможностей и ресурсов противостоять Израилю, поэтому последнему нашли другого противника. Объективно остаётся лишь одна страна, способная удержать ситуацию от взрыва. Страна, направившая одну из самых крупных своих энергетических компаний в Ливан и планирующая заключить межгосударственное соглашение о военной кооперации с этой страной – Россия.

Еще год назад на Россию в ООН показывали пальцем из-за ее операций по дестабилизации Украины и той непоколебимой поддержке, которую она оказывает режиму Башара Асада, пишет Le Monde. А сейчас президент Путин уже будет блистать на открытии Генеральной Ассамблеи ООН 28 сентября в Нью-Йорке, на которой также будут присутствовать китайский лидер Си Цзиньпин и глава Кубы Рауль Кастро..

После того как Москва усилила свое военное присутствие в Сирии, она вновь оказалась в центре дипломатических маневров, отмечает издание. И все благодаря тому, что волна беженцев из Ближнего Востока заставила Запад наконец сосредоточить все свое внимание на этом конфликте, который длится уже пятый год. "Русские мобилизуют свои силы в Сирии и хотят, чтобы об этом все знали", - сообщает европейский дипломат на правах анонимности.

Еще не выступив перед Генассамблеей, Путин уже добился немалых успехов, подчеркивает Le Monde. Сегодня без его участия важные дипломатические вопросы не решаются, хотя всего лишь несколько месяцев назад такое трудно было бы себе представить. В понедельник российский лидер встретится с Бараком Обамой - это будет их первая официальная встреча за период с июня 2013 года. По мнению Le Monde, это событие крайне символично, поскольку оно нарушает систему "санитарного кордона", установленного США вокруг России после ее "вторжения на Украину". "Путин знает, что он играет роль посредника, который обеспечит уход Асада, и таким образом улучшит свой имидж, запятнанный Украиной. Но нельзя обменять Сирию на Украину, так это не работает", - настаивает анонимный источник в Елисейском дворце.

Владимир Путин воспользуется трибуной ООН, чтобы возвестить об окончании своей изоляции и стать неотъемлемым участником в решении кризисов на Ближнем Востоке наравне с США, констатирует издание. В связи с этим за последние недели лидеры государств этого региона стали чаще совершать визиты в Москву. "Путин разворачивает войска в Сирии, чтобы послать три сообщения, - полагают в Елисейском дворце. - Первое: я не откажусь от моего союзника из Дамаса; второе: я говорю Ирану - другому покровителю Асада - что в Сирии, я тоже чувствую себя как дома; третье: я говорю Западу и его арабским союзникам, чтобы они договаривались со мной".

Однако желание России создать коалицию против ИГ вызывает сомнения, равно как и возможность дальнейшего сотрудничества между Москвой, Западом и странами Персидского залива в сирийском вопросе, считает Le Monde. "Я не думаю, что план России будет иметь успех, - поделился один из приближенных Франсуа Олланда. - В основном он состоит в том, чтобы вести переговоры с той частью сирийской оппозиции, которая принимает Асада, но она представляет меньшинство".

Кроме того, многие задаются вопросом относительно истинных возможностей России, говорится в статье. "Некоторые находятся во власти воображения, представляя, что Россия способна урегулировать конфликт. Но думать, что у русских есть военные ресурсы для проведения широкомасштабной операции против ИГ - иллюзия", - уверен директор Фонда стратегических исследований Камий Гран.

Решение проблем Ближнего и Среднего Востока возможно только после прекращения противостояния Ирана с Израилем и Саудовской Аравией . Процессы, идущие на (БСВ) в политической, военно-политической и конфессиональной сферах, во многом зависят от демографии и экологии этого региона. Так, неконтролируемый рост населения в Сомали, Судане, Йемене и Афганистане, относящихся к беднейшим странам не только региона, но и мира в целом, автоматически ведет к снижению уровня и ухудшению качества жизни, росту внутреннего насилия в борьбе за территорию и природные ресурсы, массовой миграции за пределы региона.

Высокий уровень молодежной безработицы превратил БСВ в идеальный плацдарм для революционных событий «арабской весны» , сформировав из светской молодежи ударную силу, использованную внешними спонсорами и организаторами этого процесса и их местными союзниками для свержения геронтократических авторитарных режимов. Именно широкое распространение в регионе информационных технологий и высшего образования, а также появление значительного числа представителей среднего класса, неудовлетворенных своими возможностями и претендующих на участие во власти, обеспечило базу для формирования в странах БСВ многочисленных исламистских партий и террористических организаций всех типов и направлений.

Борьба за воду

Значительная часть проблем региона в сфере природопользования также объясняется человеческим фактором. Это масштабная неконтролируемая урбанизация, уничтожение биоразнообразия природной среды, деградация почв, загрязнение водных артерий (включая крупнейшие) и подпочвенных вод, заиливание водохранилищ, вырубка лесов, сведение растительного покрова и его неизбежный естественный результат – необратимое опустынивание.

Следствием расширения Сахары, в частности, является конфликт скотоводов и оседлого населения в Сахеле, особенно острый в Судане, который помимо прочих специфических для этой страны причин спровоцировал геноцид в Дарфуре.

Проблема ресурсов включает недостаток пахотных земель и пастбищ, уничтожаемых выпасом распространенного в регионе малопродуктивного мелкого рогатого скота, но в первую очередь она связана с вопросом воды. Загрязнение промышленными, бытовыми и сельскохозяйственными стоками, засоление прибрежных зон характерно даже для таких крупных рек, как Нил и Евфрат. Особую проблему представляют гидроузлы на трансграничных реках, значительно ухудшающие положение стран, расположенных в их низовьях.

Конфликты между Турцией, Сирией и Ираком из-за дележа стоков Тигра и Евфрата или Египтом и Суданом и государствами верховьев Нила, в первую очередь Эфиопией, представляют классический пример проблемы, не имеющей решения . Каскад «Возрождение», который Аддис-Абеба начала строить на Голубом Ниле в 2013 году и завершит в 2017-м, в течение шести лет заполнения четырехуровнего эфиопского водохранилища снизит сток Нила в Египте на треть и объем вырабатываемой электроэнергии на 40%.

Для Каира это означает неизбежный коллапс египетской экономики и острый дефицит питьевой воды. Причем речь только о первой крупной плотине за пределами Арабской Республики Египет (АРЕ). Прочие страны верховьев Нила готовятся к реализации не менее масштабных проектов. Военного или политического решения эта проблема не имеет.

Разрушение плотины египетской авиацией помимо политических и экономических последствий, включая неизбежную изоляцию АРЕ в Африке и резкое ухудшение отношений Каира с мировым сообществом, в том числе с Западом, означает войну с непредсказуемым результатом между двумя африканскими государствами, входящими в число крупнейших стран континента. На конечной стадии реализации эфиопского проекта это сформирует цунами, которое смоет все населенные пункты Судана и Египта, расположенные в долине Нила, вплоть до дельты этой реки. То есть практически уничтожит оба эти государства.

Отказаться от строительства гидроузлов на Ниле ни Эфиопия, ни прочие государства его верховьев не могут: это увековечит их экономическую отсталость . Перераспределение стока Нила в свою пользу дает им единственный в своем роде шанс решить собственные энергетические проблемы и обеспечить водой свою территорию. Повлиять же на Китай, который на начало 2014 года является основным подрядчиком строительства, практически невозможно. Эта страна, постепенно становящаяся крупнейшим внешним экономическим игроком в Африке, устойчива к любому воздействию извне. Таким образом, «война за воду» с Эфиопией проиграна Египтом еще до ее начала , хотя Судан египетские водные проблемы затронут не столь сильно.

В Двуречье ситуация не так тяжела, как в долине Нила. Традиционные проблемы Сирии и Ирака в отношениях между собой и с Турцией, контролирующей верховья Тигра и Евфрата, на фоне гражданской войны в Сирии и противостояния курдов с арабами и туркоманами – с одной стороны и шиитов с суннитами – с другой в Ираке несколько сглаживаются текущими проблемами. В то же время Иордания, принявшая на своей территории сотни тысяч беженцев из обеих соседних стран, стоит на грани разрушения системы водопользования . Единственным ее шансом стабилизировать ситуацию является сотрудничество с Израилем в строительстве на побережье Красного моря опреснительных заводов.

Конфликт Израиля с палестинцами из-за загрязнения и чрезмерной эксплуатации ими водных источников теоретически может быть решен с применением современных израильских технологий, хотя только под жестким внешним контролем, который никто, кроме Израиля, де-факто не в состоянии обеспечить . Современный статус-кво между этим государством и Палестинской национальной администрацией (ПНА) неустойчив и может разрушиться в любой момент, что не способствует конструктивному решению ни водной, ни всех прочих проблем, существующих между ними.

В Йемене вопрос катастрофического снижения запасов водных ресурсов, особенно по сравнению с соседней Саудовской Аравией, эксплуатирующей значительные запасы подземных вод, стоит более чем серьезно. Если на палестинских территориях водная тема – предмет споров с Израилем, а Иордании водный кризис только грозит, в Йемене он развивается достаточно длительное время. Вследствие этого, возможно, именно между Эр-Риядом и Саной вскоре произойдет первая на Ближнем Востоке война за воду .

Тем более что отношения между КСА и Йеменом исторически осложнены территориальными (оккупированный салафитской Саудовской Аравией зейдитский Асир) и пограничными конфликтами. Дополнительно отношения между ними осложняет поддержка Ираном племен хоуси на севере Йемена, с одной стороны, и активное вмешательство Эр-Рияда во внутреннюю политику Саны – с другой.

Наркотики и терроризм

Еще две ключевые ближневосточные проблемы – наркотики и терроризм. Проблемы производства и распространения наркотиков и экспорта из региона исламистского терроризма имеют мировое значение. БСВ поставляет на мировые рынки практически весь потребляемый ими героин, значительные объемы других опиатов, а также каннабис.

Зоны выращивания в регионе природного наркосодержащего сырья, места производства наркотиков, пути распространения и рынки сбыта достаточно хорошо известны. Однако не более 5% экспортируемых из региона наркотиков удается конфисковать на российской границе. Около 10% их – на границе Ирана и Афганистана.

Годовой оборот одной только афганской наркоторговли приближается к триллиону долларов . Главными потребителями ближневосточных наркотиков являются страны Европы, Россия и другие постсоветские республики, а также азиатские и собственно ближневосточные страны. Это определяет пассивную позицию по отношению к наркопроизводителям Афганистана, Турции, Марокко и других стран БСВ со стороны Соединенных Штатов, воздерживающихся от проведения в регионе активных операций, в отличие от государств Латинской Америки, продукция наркокартелей которых идет преимущественно в Штаты.

Значительная часть политической элиты, племен и исламистских военизированных группировок БСВ имеет долю в наркобизнесе, а в некоторых районах региона и в таких странах, как Афганистан, он является основой экономики . Силовое искоренение наркопроизводства там требует проведения военных действий на обширных территориях с применением дефолиантов, на которые мировое сообщество не готово.

Попытки переориентировать производителей на добровольную замену опиумного мака и каннабиса обычными сельскохозяйственными культурами не имеют под собой экономической основы и изначально обречены. Отчеты ООН, посвященные этому вопросу, несмотря на их демонстративно оптимистический характер, при внимательном анализе не оставляют в этом ни малейшего сомнения: приводимые там цифры говорят сами за себя.

Терроризм, региональный и международный, – характерная часть военно-политической культуры БСВ . Через террористические группировки государства региона, претендующие на реализацию собственных амбиций за пределами своих границ, добиваются поставленных целей, борются с противниками и конкурентами, не вступая в широкомасштабные войны. Они пытаются влиять на внешний мир и подталкивать к тем или иным действиям страны, слишком могущественные для того, чтобы реагировать на другие инструменты, имеющиеся в их арсенале, и слишком богатые, чтобы их купить.

Речь идет в первую очередь о монархиях Залива, Иране, Пакистане и Турции, которая с начала гражданской войны в Сирии де-факто присоединилась к спонсорам исламистского терроризма. Именно террористические группировки и военно-террористические движения используются ими для того, чтобы с минимальной опасностью для себя воздействовать на страны Запада и Россию, Индию и Китай, Израиль и светские авторитарные режимы арабского мира. Как, впрочем, при необходимости и друг на друга (что демонстрируют Иран и Саудовская Аравия, а также Саудовская Аравия и Катар на территории третьих стран).

Основные военно-политические группировки, задействованные в террористической деятельности на БСВ, делятся на шиитские и суннитские. Суннитские – на салафитские, близкие к «Аль-Каиде», и «умеренные», к которым относятся ХАМАС и другие группы «Братьев-мусульман».

Шиитские движения , наиболее известными из которых являются ливанская «Хезболла» и иракская «Армия Махди», поддерживаются и тренируются Ираном, точнее, руководством Корпуса стражей исламской революции, который не управляет ими напрямую, но координирует их деятельность, в том числе в Сирии, Ливане и Ираке.

Салафитские группы , включая действующие в России и Центральной Азии, снабжаются, тренируются и координируются Управлением общей разведки Королевства Саудовская Аравия (КСА), возглавляемым принцем Бандаром бин Султаном (в феврале 2014-го его дальнейшее пребывание на этом посту было поставлено под вопрос), основным мотором сирийской гражданской войны, при участии «в поле» офицеров саудовского спецназа. Отметим, что эта практика в 80-е годы ХХ века, в ходе войны в Афганистане была введена в действие шурином принца Бандара, куратором «Аль-Каиды» принцем Турки бин Фейсалом.

Подразделения «Братьев-мусульман» патронируются Катаром при участии катарского спецназа, задействованного, в частности, в Ливии в ходе свержения Каддафи, а на территории Турции – ее спецслужбой MIT. Спецификой взаимного противостояния Катара и Саудовской Аравии, в том числе в Ливии, Тунисе и Египте, в начале этого года было использование друг против друга «агентов влияния» конкурента: Саудовская Аравия перекупила у Катара ряд группировок, близких к «Братьям-мусульманам», а Катар использовал отдельные салафитские группы.

Основным полем боя шиитских и салафитских группировок на начало 2014-го была Сирия. Одновременно там, а также в Ливии, Тунисе и Ираке шли масштабные военные действия между конкурирующими суннитскими группами. В Сирии это косвенно помогло центральному правительству, однако военно-религиозный конфликт между суннитами и шиитами распространился из этой страны на Ливан и Ирак, угрожая перерасти в большую региональную войну Саудовской Аравии и Ирана.

Исламистский терроризм за пределами БСВ характерен не только для его периферии, но и для ведущих регионов мира, в первую очередь ЕС и США. Наличие среди боевиков, воюющих в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии, большого числа американцев и европейцев (до тысячи на начало 2014 года) представляет серьезную угрозу безопасности Запада после их возвращения в страны, гражданами которых они являются. Это же верно в отношении исламистских движений Магриба, Сахеля и Африканского Рога, среди них выходцев из стран ЕС и США также достаточно много.

Уязвимая экономика

Помимо прочего деятельность военно-политических и террористических группировок и военные конфликты на БСВ осложняют добычу и транспортировку из региона ресурсов, имеющих жизненно важное значение для мировой экономики. Это углеводороды: нефть и природный газ (сжиженный из Катара), а также необходимый для АЭС, в первую очередь французских, уран (из стран Сахеля). Последнее, в частности, объясняет нехарактерную для западного блока готовность Парижа участвовать в военно-миротворческих операциях на территории Западной, Северной и Центральной Африки (в Центрально-Африканской Республике, Нигере, Мали, Чаде и др.).

Особенно уязвимыми в этой связи являются трубопроводы – региональные и трансграничные, портовые терминалы и комплексы по производству сжиженного газа, нефтехимические и нефтеперерабатывающие заводы, а также Ормузский и Баб-эль-Мандебский проливы и Суэцкий канал. Гибралтарский пролив, который формально также относится к БСВ (с марокканской стороны), не является угрожаемой территорией в связи с близостью к Европе и наличием в районе Гибралтара значительных воинских контингентов НАТО.

Террористическими группировками на БСВ произведен ряд успешных операций по захвату или уничтожению объектов топливно-энергетического комплекса (ТЭК) мирового уровня . Это, во-первых, захват алжирского нефтегазового комплекса «Ин-Аменас» и взятие в заложники его персонала (в первую очередь иностранного). Во-вторых, многократное уничтожение египетского газопровода на Синайском полуострове, остановившее поставки природного газа из АРЕ в Израиль и Иорданию. В-третьих, захваты танкеров у берегов Сомали.

Последние организованы не непосредственно террористами, а сомалийскими пиратами, однако они тесно связаны с радикальной военно-террористической группировкой «Аш-Шабаб». Угроза со стороны сомалийских пиратов судоходству существует не только в акватории Красного моря и пролива Баб-эль-Мандеб, но и на всем пространстве Индийского океана, вплоть до берегов Мозамбика и Индии. Это ставит под вопрос безопасность грузоперевозок, в том числе жидких углеводородов, на протяженных океанических трассах.

Примерами неудачных террористических атак на ближневосточные объекты ТЭК стали попытки операций террористов в Саудовской Аравии. Захват или уничтожение нефтяных портовых терминалов, а также нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов на территории королевства, попытки которых делались неоднократно, был сорван силовыми структурами КСА.

Развитие на территории Магриба и Аравийского полуострова проектов альтернативной энергетики, которые теоретически также могут представлять некоторый интерес для террористических атак, для европейской экономики не является значимым фактором. Это же касается практически всех прочих направлений промышленности стран БСВ, атаковать их исламистам есть смысл только для того, чтобы ослабить экономику той или иной страны региона.

Следует отметить, что за исключением экспорта природного газа и нефти экономика большинства стран региона имеет достаточно слабое влияние на систему мирового хозяйства, несмотря на все усилия по ее диверсификации (производимые в основном в арабских монархиях Персидского залива). Последние для развитых стран Запада – крупные потребители продукции гражданской промышленности и ВПК, заказчики инфраструктурных проектов и рынок высококвалифицированной рабочей силы.

Определенное место в мировой экономике занимают промышленность и сельское хозяйство Турции и Ирана, а также туристический сектор Марокко, АРЕ и монархий Залива . Существенно влияние транзитного транспортного хаба мирового значения, выполняемое Турцией, Катаром и ОАЭ. Инфраструктурные проекты Дубая и Абу-Даби важны для их подрядчиков. Кроме того, монархии Залива играют роль мирового инвестора и крупного финансового центра. Однако по всем этим направлениям страны БСВ могут быть легко заменены.

Единственным исключением в регионе является Израиль с его алмазообрабатывающей промышленностью, высокими технологиями (второе после Соединенных Штатов в мире количество высокотехнологических компаний – старт-апов) и военно-промышленным комплексом. Эта страна – поставщик на мировой рынок технологий, современной промышленной и экологически чистой сельскохозяйственной продукции и высококвалифицированной рабочей силы.

Наличие в распоряжении Израиля значительных резервов природного газа на средиземноморском шельфе и сланцевой нефти в Негеве, найденных сравнительно недавно, значительно повышает его значение для ЕС и США.

Отметим, что практически все террористические группировки региона и большая часть правящих там режимов объявляют Израиль своим главным врагом . Однако де-факто воюют они между собой и за исключением Ирана и его сателлитов, а также палестинцев не проявляют против еврейского государства заметной активности.

Что касается руководства ПНА и его оппонентов из ХАМАС, постоянно декларируя необходимость палестинского единства, они ведут друг с другом жесткую борьбу. Как следствие вопрос о создании палестинского государства для всех, кроме коспонсоров так называемого мирного процесса, в настоящее время перешел из практической плоскости в область теоретических построений.

В любом случае эффективная интеграция БСВ в мировую экономику и решение проблем региона возможны только после прекращения противостояния Ирана с Израилем и Саудовской Аравией. Религиозная природа этих конфликтов делает это в ближайшем будущем маловероятным . То же самое можно сказать и о шансах на победу над исламистским экстремизмом и терроризмом, спонсорами которого являются ведущие исламские державы региона.

/Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока, vpk-news.ru /